глаза, следят за каждым его движением, особенно за тем, как под свободной потрепанной футболкой угадываются мышцы его плеч и груди.
На его носу зеркальные авиаторы, на бедрах черные спортивные шорты.
Моя рука взмывает к волосам, чтобы вспомнить, что вообще у меня с ними сегодня.
Они распущены.
Я сжимаю пальцы в кулаки, чтобы изобразить непринужденность и успокоить свое взбесившееся сердце, когда Матвеев оказывается рядом и буднично спрашивает:
– Проблемы?
Он оставил между нами расстояние в один шаг, и слава богу, иначе я от него шарахнулась бы.
Обводя глазами черты его лица, вижу свое отражение в стеклах его очков. На его жилистой шее новая порция загара, и мне приходится пережить короткий всплеск внизу живота, когда в голове призраком вспыхивает запах его кожи.
Что он, черт возьми, здесь делает?!
– Не открывается, – отвернувшись, таращусь перед собой.
– Дашь посмотреть?
Ненавижу его голос за то, что он такой неповторимый.
Протянув руку, отдаю ему брелок, боясь касаться его ладони.
– Аккумулятор сдох, – объявляет, потыкав на кнопки.
– Почему? – кошусь на него.
– Почему-то, – пожимает он плечом.
– И что теперь делать?
Мне почти плевать на машину. Больше всего на свете мне хочется узнать, как он здесь оказался?
Антон смотрит на меня сверху вниз, вместо того, чтобы ответить.
Я не вижу его глаз, от этого понятия не имею, куда конкретно он смотрит, но сглатываю слюну, потому что мои собственные глаза то и дело цепляются за его губы.
Прижав к груди свою сумку, я вопросительно выгибаю брови, потому что он все еще не ответил на мои слова.
– Дам тебе «прикурить», – возвращает мне брелок и кивает на свой «опель».
– У меня нет времени, – начинаю копаться в сумке. – Я опаздываю… возьму такси…
– Куда тебе?
Облизнув губы, поднимаю на него глаза. Рот сам называет конечную точку моего маршрута, на что Антон произносит:
– Я тебя отвезу, пошли.
Мои ноги вросли в асфальт. В нерешительности я жду какого-то сигнала от космоса, чтобы сдвинуться с места, но космос не думает мне помогать. Мне нужно самой решить, как ответить на эту благотворительность.
Сделав два шага к своей машине, Антон замирает и смотрит на меня, спрашивая:
– Ты вроде опаздываешь. Нет?
Еще больше я боюсь получить проклятый тепловой удар!
– Да… – закинув на плечо сумку, трогаюсь за ним следом.
Воздух в салоне «опеля» горячий.
– У тебя нет кондиционера? – пристегиваю ремень, косясь на Матвеева.
Антон усаживается на водительское сиденье, которое почти максимально отодвинуто назад, но ему все равно приходится широко развести колени, и я ловлю себя
