Мира в губы и отступила назад. Глаза её заволокла пелена слёз, голос стал обрывистым и жёстким:
– Я очень рада была нашему знакомству, но что-то пообещать тебе не смогу, извини! Желаю тебе вернуться целым и невредимым! Иди уже, пока!
Мир смотрел на неё в полной растерянности. Перед ним была словно какая-то другая девушка, совсем не та, с которой он познакомился вчера, не та, что была ночью. Хотя, конечно же, в душе он прекрасно понимал, что это один и тот же человек. Но вот что двигало ей, заставляя принять такое странное, как ему казалось, решение, – это являлось для него в данный момент хитроумной загадкой.
– Прости меня, если что не так, я никак не хотел тебя обидеть ничем! – произнёс Мир, по-настоящему сбитый с толку.
Надежда прошла к выходу и отворила перед ним двери:
– Иди уже, я ни в чём тебя не виню!
– Тогда до встречи, до свидания! – Переступая порог, Мир улыбнулся девушке, но та старалась не смотреть на него.
– Ещё раз повторю, – безжалостным тоном сказала она, – прошу тебя, не звони мне и не пиши. Всё, пока, и я очень надеюсь, что всё у тебя будет хорошо!
Надежда решительно закрыла за Миром дверь. Но вдруг вновь отворила её:
– И ещё, Мир. Хочу быть честной с тобой. Вчера я говорила про жениха. Так вот, он у меня действительно есть, и, возможно, мы с ним и в самом деле поженимся. А что до того, что у нас с тобой было… Так уж получилось, и можешь думать теперь про меня что угодно. Вот теперь я тебе всё сказала. Прощай!
Выйдя на улицу, Мир быстрым шагом направился к дому: нужно было забрать вещи и попрощаться с бабушкой. В голове царило полное смятение, на сердце – не пойми что. Он шёл и гадал, чувствовал ли он себя этой ночью и вправду влюблённым, или это ему просто от избытка серотонина голову вскружило. Одно он знал твёрдо: равнодушным к Надежде он не останется. В памяти его она теперь надолго.
– Доброе утро, Мир! – встретила его на пороге бабушка, усталая после бессонной ночи. Поцеловав, позвала к столу: – Пошли завтракать, гуляка, проголодался, небось!
– Ба, дорогая, ты что, совсем не спала?! Прости меня за всё, за все переживания! Вот вернусь – а это так и будет, ты не тревожься – и заживём, обещаю! Прабабушку из тебя ещё сделаю!
– Да уж, дождёшься от вас, вояк горемычных! Как мать-то твоя не хотела, чтоб ты, как папка твой, военным стал, а ты туда же! Опять война эта проклятая! Да сколько уже можно? Бедным людям житья никакого! – ворчала бабушка.
– Ба, всё будет хорошо! Пойдём-ка лучше поедим! Чего ты там такого вкусненького наготовила?
– Блинчики с начинкой завернула, пирожков тебе в дорогу ещё вчера напекла! Чайник, поди, ещё горячий, наливай!
Они прошли на кухню. Мир стал торопливо пить чай с блинчиками: время поджимало. Бабушка ворчала на жизнь, на проклятую войну, наставляла внука, чтобы тот берёг себя, одевался
