вертикально между бровями, разгладилась, и незнакомому человеку могло показаться, что диспетчер имеет растерянный вид, но хорошо знавшие Лидию Петровну без труда распознали бы в этом верный признак редкой удовлетворённости и спокойствия. Несмотря на то, что месяц ещё не закончился, планы на июль уже были выполнены, а позади оставался очередной напряжённый календарный период. Жизнь продолжалась…
– Ты помни его немножко, станет твёрдым, как картошка! – подкравшись сзади и заразно хохоча, Колька ткнул пальцем в спину задремавшего машиниста. Настроение паренька после освежающих водных процедур явно улучшилось.
Иван Фомич тяжело открыл глаза, не сразу сообразив, где находится.
– Ты помни его немножко, станет твёрдым, как картошка! – не унимаясь, повторил Колька, и с ловкостью мангуста оказался уже спереди.
– Чего?
– Загадка такая, дядь Вань! Что это будет? – не отставал он.
– Я почём знаю! – отмахнувшись, словно от назойливого насекомого, Иван Фомич нехотя поднялся со скамейки и стал растирать руками заспанные глаза.
– Снежок… – теперь без энтузиазма дал ответ на свою же загадку Колька.
Когда гружёный массивными брёвнами железнодорожный состав уходил со станции «Курша-2», солнце уже скрылось за верхушками деревьев, и лес стал погружаться в полумрак. Безмятежно смотря на устремлённые в бесконечность рельсы, Колька вспомнил слова дяди Вани, подумав про себя – действительно повезло. Вот если бы он не устроился на железную дорогу, чем бы он тогда сейчас занимался?.. Гнул спину на колхозном поле с утра до вечера? Махал в лесу топором целый день? Или грузил вагоны?.. А здесь тебе и почёт, и деньги хорошие платят, да и романтика, что ни говори! Удовлетворённо шмыгнув носом, Колька принялся напевать тихим гнусливым голосом популярную песенку:
«Где б ни скитался я цветущею весной,
Там мне приснился сон, что ты была со мной…»
Впереди ожидало несколько десятков километров пути, за которым уже маячил такой вожделенный выходной день шестидневки[9].
Пустой вечерний перрон. Одинокое здание станции. Дверь приоткрылась: «Можно?» – послышалось снаружи.
– Заходи. И давай без любезностей. – ответил строгий женский голос.
Пётр зашёл внутрь и прикрыл за собой дверь. Вспомнив правила приличия, он снял головной убор и, зажав кепку в руке, остался стоять у двери.
– Особое приглашение нужно? Садись! – Лидия Петровна повелительно указала место напротив.
Заметно ссутулившись, то ли из-за невысокого потолка, а может по какой другой причине, Пётр прошёл и сел на край скамьи. Сейчас он чувствовал себя нервно и неуверенно, хотя всем видом старался этого не показывать. Казённая обстановка помещения давила на психику ещё больше.
– Ты
Постановлением № 984 Совета Народных Комиссаров СССР от 21 ноября 1931 года «О непрерывной производственной неделе в учреждениях», с 1 декабря 1931 года был согласован переход на шестидневную неделю (так называемую «шестидневку») с фиксированными днями отдыха, приходящимися на 6, 12, 18, 24 и 30 число каждого месяца. Каждое 31 число рассматривалось как дополнительный рабочий день. Так, к примеру, в титрах фильма «Волга-Волга» можно увидеть: «первый день шестидневки», «второй день шестидневки» и так далее. Перевод предприятий и учреждений на семидневную неделю произойдёт 26 июня 1940 года в соответствии с указом Президиума Верховного Совета СССР «О переходе на восьмичасовой рабочий день, на семидневную рабочую неделю и о запрещении самовольного ухода рабочих и служащих с предприятий и учреждений».
