ждет смену, а потому он сам по себе. К нам фактически не лезет. И это очень весомый плюс. Я пересчитал патроны, оставил НЗ, и теперь через каждые два дня стрельбы. Все солдаты без исключения прицельно, одиночными, выпускают по валунам по десять патронов. И все в общем то стараются. Кажется я им вдолбил, и они наконец поняли, что меткая стрельба – это шанс выжить в этой дурной войне. Куда нас доставили, не спрашивая согласия. Да и вообще, чем мы лучше освоим военное ремесло, тем будет больше шансов вернуться домой живыми и здоровыми. Но это по теории. Жизнь на войне отдельная тема, которая ни какой логике и теории не придерживается.
Седьмого ноября, в праздник, наша «вертушка» сделала за день четыре рейса. Завезла новое зимнее обмундирование, теплые одеяла и продукты. Пятым, последним рейсом прибыли новый командир старший лейтенант Тарасов и замполит лейтенант Фролов. Майор отбыл на следующий день, и как всегда пьяный. Первый раз я его видел улыбающимся. Наше подразделение видно особой важности не имеет, если прибыли командиры в таких низких званиях. А вполне возможно, что и послать сюда некого. В «горячие точки» и места подобно нашему, попадают в основном крестьянские дети, хоть и в офицерских погонах. Блатных и в армии хватает. У кого есть мало-мальские связи, находят места потеплее. Как капитан Каракуян, который свалил мгновенно, едва обжегшись войной.
С приходом новых офицеров, наша жизнь и служба изменились как в лучшую сторону, так и в плохую. Баня стала задачей номер один. Раз в неделю обязательно. Больше ни как, топлива в горах не найти. Новые командиры трезвенники, и потому службу правят как положено. Теперь стрельбы через день, по полной схеме. Так же улучшилось питание. Прапор не пьет и тушенку на закуску не растаскивает. А вот негатив высветился в лице замполита Фролова. И все от его неуемной энергии, от которой солдаты получают дополнительную тяжелую работу. Оба офицера выпускники одного училища, одного курса. А вот один командир, а другой подчиненный. И звания разные. Младший по званию и должности считает, что это несправедливым. И старается это всеми силами доказать. А как доказывает офицер, имеющий в своем распоряжении солдат? Только правильной и нещадной службой. Через две недели после вступления лейтенанта в должность, солдаты взвыли. А тот кажется элементарно не понимает, что здесь не просто служба, а война. И не каждому суждено вернуться домой. Так зачем лишний раз напрягать солдат пустяками к войне отношения не имеющими. Замполит с какой-то почти детской радостью гоняет солдат строевой по четыре часа. Достал белыми подворотничками, использовав на это новые простыни. Потом затеял учения по скалолазанию, сам толком этого дела не зная. Тут я не выдержал. Надо тормозить товарища, пока он дров не наломал конкретных. И когда тот уже было собрался потащить семнадцать солдат штурмовать отвесные скалы, я поинтересовался у замполита:
– А если вы людей угробите с этими вашими
