колдун, малец? – сводит кустистые брови «старшой».
Та-а-ак, а теперь немного правдоподобности, чтобы кишки не выпустили за наглые нотки в голосе. Нет ничего веселее, чем прикидываться тем, кем ты не являешься. Благо, даже стараться не надо. Дыхалка и так разрывается, а бок болит, как от марафона. Бесполезное тело.
Слезу выдавить, к сожалению, не получается. Актер из меня не очень…
– Он за сердце схватился, упал… Я убежал. Не знаю, что потом…
Перебивает:
– Понял. Тихо, малец, не кипишуй… Ну-ка… где-то больно? Дай-ка посмотрю…
К сожалению, тело соображает медленнее, чем мозги. Массивный кулак выбивает из меня дух. Если бы не слой жира, то солнечное сплетение не выдержало бы такого удара…
В глазах мутнеет от боли. Хватаю ртом воздух, падаю на колени.
– Киса, проверь следы! Не хочу, чтобы колдун нам жопы подпалил!
– Я тебе не Киса! – возмущается женский голос. – Вот сам и иди один ночью колдунов искать! За дуру меня держишь?! Если он еще не сдох, то больше высунуться у родового замка не рискнёт! Мы нашли жирдяя! Всё, уходим!
Уткнувшись лицом в землю, тяжело понять, что происходит. Да ещё и эта боль по всему телу… Ух, какой же я слабак. С одного удара слёг…
Может, заключить сделку с черепом была не такая уж и плохая идея?..
Хотя… чем бы мне это помогло…
Чувствую, как меня хватают за ноги.
– Раздери меня дикие бараны, – ворчит хриплый голос. – Сколько же пудов в этой свинине!
Та-а-ак… что-то во мне просыпается? А, старая добрый нрав. Не привык я к такому обращению. Ох, как не привык. Может лягнуть урода по яйцам?
Нельзя! Терпи, Ден. Терпи. Это ради твоего выживания.
Меня привязывают к дереву, прислонив спиной. Просто и без прикрас – обмотали верёвкой от пуза до шеи. Только ногами поёрзать, да пальцами пошевелить. Всё тело сразу же начинает болеть, ныть, затекать.
– Вы гляньте, какой тихий… Ты чё не плачешь, малец?
Надо мной высится тощий парень лет двадцати. Его самого можно назвать мальцом. Вон даже бородка на пушок похожа. Но он очень старается походить на своих старших товарищей.
Очень хочется нагло уставиться в его козьи глазки и послать на все возможные весёлые буквы, но я не настолько неадекватный коллекционер, чтобы выёживаться в таком положении. Если они ударили один раз, то ничто не помешает им сделать из меня боксёрскую грушу. Поэтому вместо этого я просто опускаю голову. Даже шакалам нельзя смотреть в глаза, если они бешеные:
– Отец заплатит за меня.
Это, конечно, не совсем факт, но вдруг сработает. Ведь именно этого и ожидают бандиты. Я без понятия, как сильно любит меня папа. Судя по тому, что вместо его бравых вояк за мной явились местные бандюгаи – не очень сильно.
Чёрт, как же мало я знаю… Как вообще можно выжить в мире, где нихрена непонятно? Это реально? Или через двадцать минут мне конец?
– Серьёзно, малыш? Не плачешь? Думаешь что ли мы за
