на край кровати. Услышанное повергло её в шок. Камеры не захватывали в своё око слежения прихожую и кухню. То, с каким чувством обиды и тревоги говорила об этом её дочь, не вызвало у женщины сомнений в достоверности её слов. Она хотела было подняться к мужу и рассказать о выходках их распоясанной прислуги, но решила, что лично разберётся с ней.
За ужином из-за отсутствия дочери и рассказанного ею кошмара Эстер не сводила взгляда с Александры. Девушка настороженно подавала на стол и наливала чай, ожидая любого подвоха. Не обменявшись ни единым словом, Александра так же безмолвно убрала со стола и вернулась в домик прислуги. Она повсюду искала свой телефон. Спросив у Сельмы, не видела ли та его, она, рассмеявшись, ответила, что, будь он прямо у неё перед носом, то вряд ли бы увидела. Когда Александра обыскала всё, ей пришла мысль, что, возможно, она оставила его в кухне особняка… Надев тапочки, девушка тихо направилась к дому и, заметив свет, струившийся из кухонного окна, предположила, что Сельма позабыла его выключить. Тихо войдя внутрь, она направилась прямиком на кухню и остолбенела от неожиданности. Опершись руками на стол, в шёлковой бордовой пижаме, стояла госпожа Эстер, перед которой был пустой заварочный чайник.
– Госпожа Эстер, – робко произнесла девушка, и та выпрямилась, – вам плохо?
Увидев прислугу в их доме в такой час, она возмутилась.
– Что ты здесь делаешь?
– Я давно ушла, просто забыла свой телефон здесь, вот и вернулась за ним. Но вы нехорошо выглядите…
– Это потому, что тебя увидела. Теперь мне обязательно приснится ночной кошмар, – сказала она, отойдя к окну.
Александра рассмеялась, оценив шутку госпожи дома, но всё-таки решила предложить свою помощь.
– Если хотите чаю, я…
– Не хочу. Я ничего от тебя не хочу! – прикрикнула она.
Девушка отметила про себя, что госпожа Эстер больше похожа на госпожу Азизе, нежели господин Нихат. Александра считала, что доброта пагубно влияет на людей. «Не делай добра – не получишь зла» – с детства было на слуху. Раньше она совсем не понимала смысл этой пословицы, но теперь – очень даже хорошо осознавала его.
Девушка потянулась через стол, чтобы забрать свой телефон.
– Я бы хотела сказать, чтобы вы без стеснений звонили, но взять мой номер для вас подобно жертвоприношению!
Александра ушла, и женщина коснулась мокрого лба: «Её длинный язык всех переговорит!»
Наутро, когда Александра крутилась перед зеркалом, прикладывая на грудь то вешалку с бирюзовой блузой, то с бежевой, Сельма поинтересовалась, отыскала ли та пропажу.
– Оказалось, я оставила его в особняке, – отозвалась девушка. – Какая лучше, мм?
– То есть как в особняке? Ты ночью пробралась туда?
– Что в этом такого? Я же не воришка какой-нибудь. Я тихо вошла и забрала его. Только вот госпожа Эстер была какой-то странной…
Сельма закашлялась, подавившись
