турецкого кофе и, сидя в гостиной, смотрела на портрет Эстер. Та так же безмолвно глядела на неё. Её глаза были слегка распахнуты, будто в них затаился вопрос.
– Когда Эстер после пансиона упорхнула за границу, а после вернулась, ей было уже двадцать три, – начала она, взяв в руки чашку.
Александра застыла в изумлении и перевела взгляд на автопортрет госпожи.
– Щуплая, но с вот такими большущими карими глазами, она была очаровательна. В тот же день я сказала Нихату, чтобы не глупил и женился на ней, а он мне выдал, что хочет взять в жёны девушку, приехавшую сюда по путёвке на отдых.
Накрашенными губами она коснулась чашки, и на стенке остался след цвета фуксии. Александра нервно оттягивала кожу на кисти руки.
– «Курортный роман кончится, и девица уедет. Лучше жены, чем Эстер ты не найдёшь!» – именно так я ответила ему, позволив всецело представить данную картину. Нихат тогда, громко хлопнув дверью, ушёл. О чём тут было думать? Эстер – девушка что надо. А тот встретил какую-то дешёвку и потерял рассудок! – госпожа Азизе сделала ещё глоток.
Александра едва сдерживала себя, чтобы не нагрубить в ответ.
– У меня так много дел по кухне, я оставлю вас, – максимально дружелюбно ответила она, подхватив поднос.
– Составлять мне компанию, когда мне одиноко, – тоже твоя обязанность в этом доме, запомни! – требовательно воскликнула она. – И перечить мне не может никто!
– Разве такое возможно? – пересилила себя Александра и любезно поинтересовалась: – Хотите ещё кофе?
– Нет, этого достаточно. В моём возрасте противопоказано более одной чашки в день, – отозвалась она. – Так на чём я остановилась?
Александра сжимала пальцы в кулаки до побелевших костяшек. Ей совсем не хотелось больше слушать историю, что начинает бередить раны двадцатилетней давности. Нет ничего хуже, чем слышать оскорбления в адрес собственной непогрешимой ни в чём матери. Вещи, которые говорила госпожа Азизе звучали чересчур грубо и безжалостно. В ту же минуту девушка представила, какое влияние она имела на сына и какое положение занимала в обществе. Никто наверняка не решался ей возразить, и госпожа Азизе, считавшая, что никогда не состарится, очень гордилась собой и весомостью каждого своего слова.
– До сих пор не знаю, что произошло, – произнесла она, задумчиво глядя в окно. – Эстер вела себя как-то странно. Когда мы пришли к ним домой свататься, она держалась как-то отстранённо. Ранее активная, жизнерадостная и общительная девушка вмиг превратилась в несчастную и подавленную, словно трижды овдовела! «Дорогая, если ты не хочешь замуж, можешь открыто сказать об этом», – пробормотал её отец, но Эстер отрицательно замотала головой.
Александра удивлённо вскинула брови. Её любопытство пересилило ненависть, испытуемую к этой особе.
– И полгода по её возвращении не прошло, как она изменилась. Полностью. Вся. – Госпожа Азизе разоткровенничалась, и Александре не терпелось узнать, что
