style="font-size:15px;"> Она щелкнула языком.
– Я ни разу не молилась. Даже когда помирала, все равно в голову не приходило. Зачем бы?..
– У вас это не обязательно. Вас больше не воспитывают так с самого рождения.
– А у вас?
– А у нас – обязательно.
– Тогда почему ты сегодня решил, что тебе можно не молиться?
– Потому что, – несколько растерянно ответил Фархат, – я уже запутался, где «вы», а где «мы». И что я должен делать, оставаясь как «мы», и что мне следует делать, как «вы», живя среди вас. Я даже не могу сказать, к кому я теперь принадлежу.
Они остановились и присели на низкую ограду парка, игнорируя табличку «НЕ САДИТЬСЯ».
– Кажется, ты слишком запариваешься из-за ерунды, Фархат.
Он обхватил себя за плечи джинсовой куртки, раскачиваясь на весу.
– Для тебя ерунда, что я запутался в себе?
Девушка легонько хлопнула его по плечу.
– Запутываются только те, кто много в чем-то путается.
Фархат вздохнул.
– Забудь.
– Это ты забудь, – продолжила она. – Сколько раз мы уже с тобой гуляли? Три? Пять? Почему опять чудаческим образом выруливаем к тому, что ты тоскуешь по родине?
– Кто? – удивился Фархат. – Я?
– Ну не я же. Кстати, я знаю, что ты живешь с подругой.
– Откуда?
– Мне рассказали.
Фархат недовольно повел плечами.
– И кто же?
– Неважно. Тебя знает здесь много отребья. Видно, ты общительный.
– Предпочитаю не умереть от тоски.
– Если что, – она аккуратным жестом отбросила черные пряди с его лица, – мне все равно, с кем ты там живешь. Даже если вы женаты. Вы же вроде женитесь с десяти лет, да?
– Неправда.
– Раз говорят, значит, правда. Даже если ты женат – я не обижаюсь. Я не ищу чего-то серьезного.
Он перестал крутиться и внимательно посмотрел на нее.
– А чего же ты ищешь?
– Легкости. Свободы. Кайфа. Удовольствия. А ты?
– А я, – протянул Фархат, – я ищу то, что не оставит меня равнодушным. Отчего мне вновь захочется жить.
– От меня тебе не хочется жить?
Ему пришлось честно ответить:
– Нет.
Солнечный диск из розового свечения превратился в светло-желтое пятно на безоблачном небе. Город просыпался – звуки проезжающих автомобилей, сигналы светофоров, разговоры утренних спортсменов доносились до Фархата и его подруги. Такие знакомые появлялись в его жизни с неизменной регулярностью, и каждая новая подружка чем-то походила на предыдущую. Все, что хотел сделать Фархат – сбежать вновь. Сбежать от Фатимы, от невыносимой тяжести ее любви, которая, словно ошейник, затягивалась, сдавливая горло. Он нарушил тысячу обещаний, данных Фатиме в порывах влюбленности, в моменты страсти, в минуты
