Ну, я так, пишу… для друзей, – не очень уверенно забормотала Матильда.
Румянец всё ещё заливал её щёки.
– Да она врёт! Ничего она не пишет! Вон, видали, как она покраснела? Ничего она не умеет! И нет у неё никаких друзей! Кто будет дружить с такой занудой? – Сёстры Ложкины даже вскочили со стульев.
– Ага! Точно врёт! – подхватил класс.
– Я? Вру? Да я это… Это я от смущения! Да у меня, если хотите знать, полно стихов! Просто целый файл! Да я хоть ДВА могу прочитать! И друзья у меня есть! Просто они все в старших классах! – Матильда перешла на крик.
– Это в каких это «старших», интересно? В третьем с половиной? – продолжали потешаться Ложкины.
Их тугие светлые косы, завязанные на самой макушке, одинаково затряслись от смеха.
– В девятом! – соврала Матильда.
Класс с уважением посмотрел на неё.
Иметь в друзьях старшеклассников – было о-очень почётно.
– Так, тихо, тихо! Девочки, сядьте! – Вера Андреевна постучала пальцем по столу: – Веткина! Записываю! На стихи! Всё! Все по домам, не забывайте отсканировать домашнее задание!
Она показала на светящийся красным индикатор слева у дверей. К нему надо было приложить планшет – и готово! Домашнее задание записано!
– Ты правда стихи пишешь? – В коридоре одноклассники окружили Матильду. – А про что? А где научилась?
Вопросы сыпались один за другим. И никто не смеялся.
Сёстры Ложкины грызли в углу класса одинаковые длинные леденцы в красную полоску и кидали в её сторону злобные искры зависти.
Матильда вдруг поняла, что счастье существует!
Счастье оказалось не таким уж и долгим.
Уже по дороге домой Матильда поняла, что конкурс очень скоро. И вообще, это будут не то чтобы каникулы – а так, майские выходные. Всего неделя. А у неё ничего нет, кроме корявого четверостишия, написанного утром. И в голову больше ничегошеньки не приходит!
Всё-таки зря она поверила в эти сказки про чудеса.
– Э-эй! По-о-оберегись, мелюзга! – Клюквин нёсся на гироскутере, лавируя между всунувшимися на пешеходную дорожку авто. Его Ю-Ю с трудом поспевал за ним, издавая вместо привычного свиста какое-то хриплое хрюканье. Казалось, прибор запыхался от такого быстрого полёта, и ему тяжело дышать.
Матильда еле успела отпрыгнуть в сторону. Нет, сегодня этот Клюквин ей точно ночью приснится! Никуда от него не деться! Надо во дворе постоять, а то ещё в лифте придётся с ним ехать! Квартира Федьки была прямо над ними – на двадцать четвёртом этаже. И его балкон располагался как раз над балконом Матильдиной комнаты. У Федьки там вечно что-то проливалось или взрывалось. И он всё время затапливал соседей. А недавно он зачем-то встал на перевёрнутое ведро на своем балконе, под которое его бабушка (наверное, чтобы Федька не нашёл) спрятала огромную банку с яблочным вареньем. И они потом всей семьей целую неделю отмывали с балкона и перил липкие пахнущие яблоками и корицей разводы.
