украинским акцентом. – Андрей Сергеич? Моя фамилия Петренко. Не могли бы мы встретиться буквально на полчасика? Очень важное и срочное дело! Нахожусь сейчас у вашего дома.
Тропов не на шутку раздражился.
– Вы, может, не обратили внимания – уже девятый час. Что горит и у кого?
– Извините, не телефонный разговор.
– Блин, слушайте, какие дела в такое время? Давайте спокойно договоримся на завтра.
– Андрей Сергеич, – Петренко то ли запнулся, то ли решил для убедительности выдержать паузу, – дело такое, что не мне, а нам с вами надо бы встретиться побыстрее.
Что бы сие значило, подумал Тропов, намеки какие-то, выражаясь на современном новоязе, гниловатые. Ладно, не так уж и поздно.
– Ну, окей. Домой, извините, не приглашаю…
– Да что вы, Андрей Сергеевич, – в голосе Петренко явственно прозвучало облегчение, – зачем домой. Жду у подъезда.
На скамейке у подъезда сидел плотный, лысоватый человек – как и показалось Тропову по голосу, чуть за пятьдесят. Увидев Тропова, он встал, протянул руку:
– Андрей Сергеич?
– Он самый. Чем обязан?
– Очень приятно. Я Петренко Владимир Федорович. Давайте присядем.
Петренко был мрачноват и сосредоточен. И чем-то, как показалось сугубо штатскому Тропову, похож на отставного военного. Сев на скамейку, он полез в боковой карман.
– Посмотрите прежде всего мои бумаги.
«Бумаг» было всего две: паспорт и свежая справка из психдиспансера об отсутствии соответствующих заболеваний.
– Ну и? – уже особо не скрывая раздражения, спросил Тропов.
– Вчера со мной вступила в контакт внеземная цивилизация, – подчеркнуто медленно и внятно оказал Петренко.
Тропов скривился, отвернулся и начал вставать.
– От так и думал, шо побежите, – мрачно ухмыльнулся Петренко и неожиданно цепко придержал его рукой. – Ей-богу, Андрей Сергеич, никаких глупостей делать не буду – ни вещать дурным голосом, ни этим… бластером размахивать. Послухайте пять минут старого дурака, а?
– Слабость меня когда-нибудь погубит, – пробурчал Тропов, нехотя присаживаясь, и демонстративно посмотрел на часы. – Пять минут – засекаю.
– Связались они со мной, – сказал Петренко, закуривая очередную сигарету, – во сне, где-то под утро. Ни лица, ничего, муть какая-то серая – и мужской голос. Ну, думаю, ни хрена себе, какая шиза поперла, как бы это проснуться, не потеряв крышу? А голос бодренько так заявляет: «Проснуться не получится, это не шиза и не сон, а важное сообщение».
Петеренко вздохнул.
– Для них, видать, ситуация штатная: ну не верю я – и ладно, а он излагает. Якобы эти внеземные хлопцы выяснили, что скоро человечеству придет полный пипец. И необходимо срочное вмешательство.
Прикурив
