девчонок, что ли, мало? Вон какие у вас красотки на курсе… А он даже слушать не стал, ушел к себе в комнату. Бухнулся на тахту, проговорил упрямо в подушку: все равно я тебя добьюсь, Алиса… Все равно добьюсь… Завоюю. Все равно будет по-моему!
Во дурак был, а? Завоеватель хренов. Да разве можно любовь женскую завоевать? Какая тут война до победного конца может быть? Она что, башня Рейхстага, чтобы героически над ней знамя поднимать? Да, можно доконать ее своей нахальной приставучестью, своей изысканной одержимостью, и да, можно вырвать согласие выйти замуж и колечко на палец торжественно в загсе надеть… Но только любовь тут при чем? Она ведь или есть, или нет, по-другому не бывает. Если только самому придумать, что она есть. Но это уже компромисс, черт бы его побрал! Всего лишь компромисс!
О, как он ее завоевывал, это отдельная песня… С какой страстью, с каким вдохновением! Так ему казалось, по крайней мере. Проходу ей не давал. Цветами засыпал. Подарками. Рассказами, как ей будет с ним хорошо. Как он сделает все, чтобы ее жизнь была счастливой. И сам верил, что все непременно так и будет. Она увидит, как он любит ее, она проникнется его любовью. В крайнем случае – его любви вполне хватит на двоих, так она огромна и всеобъемлюща! Он будет стараться любить и за себя, и за нее…
Нет, и правда дурак… Ведь и в самом деле так думал! И на мать свою сердился, когда она заводила с ним тихие острожные разговоры. И злился на мать, злился!
– …Ну зачем ты себя наизнанку выворачиваешь, сынок… Она не любит тебя, прими это. Отступись. Не нужно тебе силы тратить впустую. Отступись, возьми себя в руки! Перетерпи свое болезненное чувство, дай ему время перегореть!
– Мам… Давай я сам буду решать, ладно? Я сам знаю, что мне нужно, а что не нужно. Я люблю, Алиса мне очень нужна. Да я жить без нее не смогу, как ты этого не понимаешь?
– Сможешь. Отступишься, перестрадаешь и сможешь. И по отношению к Алисе это честнее будет. Пойми, ты же искушаешь ее своей одержимостью!
– Что значит – искушаю?
– А то… Какой женщине не нравится, когда ее так любят? Какая не польстится на такое к себе отношение? Не любит, но польстится… И даже замуж пойдет по глупости, а потом всю жизнь страдать будет! Я знаю, что говорю, я ведь женщина, сынок. Поверь мне.
– Мам, я тебя прошу… Может, я грубо сейчас скажу, но… Не лезь. Я сам знаю, что мне нужно, а что не нужно.
– Да я и не лезу… Я просто предостерегаю тебя, и все. Есть у меня, как у матери, право предостеречь? Глаза тебе открыть на происходящее? Правду сказать, в конце концов? Кто, кроме матери, скажет тебе правду? Не любит она тебя, не любит! И не думай, что во мне сейчас материнская ревность заговорила, вовсе нет! Не пара она тебе!
– Что значит – не пара?
– Да то и значит! Она ж генеральская дочка, она все привыкла получать на тарелочке с голубой каемочкой.
