по муниципальной службе. Значит, нечего болтать и — точка.
Я просто сказала, что работа интересная и мне подходит.
Мы распили за ужином бутылочку сухого испанского вина и, придя в веселое расположение духа, с удовольствием поиграли в кинга.
Карточный турнир продлился заполночь.
В ходе его я обнаружила, как Михаил дважды пытался сменить прикуп после начала игры, а также неоднократно делал попытки сбросить на кон нежелательные карты, имея на руках соответствующую масть.
Такие его номера уже не проходили. Теперь ему придётся повысить свою шулерскую квалификацию. Все эти проделки устраивались им, конечно, в шутку, но сам процесс, как видно, весьма увлекал его своим творческим началом.
Ираида Яковлевна, игравшая с нами в качестве третьего игрока, полностью разделяла моё негодование по поводу уловок Михаила, но не выражала этого явно, так как привыкла считать его своим постоянным партнёром по игре в «дурака» и, следовательно, союзником.
Однако и её лояльность была небезграничной. Поэтому игра в целом была азартной, и время мы провели очень весело.
III
Утром следующего рабочего дня я получила в канцелярии доверенность представителя для ведения дел в суде и на машине управления отправилась по адресам прокуратуры, главного бюро медико-социальной экспертизы, районного суда, рассматривавшего иски Клеандрова в течение более сорока лет.
По степени удалённости от моего места работы первым располагалось Бюро медико-социальной экспертизы. Туда я и направилась.
Осмотревшись, я решила отдать письмо руководителю лично.
Заодно и расспросила её о том, поступали ли в отношении Клеандрова подобные запросы раньше.
Служба делопроизводства проверила это и установила, что никто официально не интересовался Клеандровым и его увечьем.
Пока мы беседовали по поручению руководителя Бюро его помощницей был подготовлен письменный мотивированный ответ со ссылками на нормативно-правовые акты о том, что увечье Клеандрова официально признано трудовым.
В суде мне не удалось так быстро и эффективно сделать задуманное. Моё заявление было принято только после соответствующего согласования с судьёй Волоковой Л. О., которая вела в течение последних лет дела Клеандрова.
Судье явно не понравился мой интерес к этому древнему делу.
Однако, удостоверившись в моих полномочиях, Людмила Олеговна всё же согласилась выдать решение и написала соответствующую резолюцию для работника судебного архива.
В архиве суда меня ждал сюрприз: на двери помещения, декорированной толстой металлической решёткой, висел мятый клочок бумаги с лаконичной надписью: «Работала ночью, ушла отдыхать».
Записка была анонимной, но по её смыслу было понятно, что это манускрипт архивного
