не стоит. Мы с Гасом всегда это знали. А теперь он еще слабовольным ничтожеством оказался!
Фредерика шмыгнула носом:
– Что ты имеешь в виду?
– Ах, Фредди, надо быть полным идиотом, чтобы отказаться от тебя без борьбы, – пробормотал Ратледж, легонько потрепав ее по голове. – Окажись на его месте я, ни за что бы не сдался. Но увы!.. Я хочу сказать, что для этого у него кишка тонка. Прошу прощения, но зачем тебе такой слабак? Есть ведь и другие, куда лучше его…
Фредерика в отчаянии покачала головой, прижавшись щекой к грубой шерсти сюртука Ратледжа.
– Но, кроме него, никто никогда не хотел на мне жениться, – призналась она неохотно. – И никто, наверное, не захочет. За весь сезон ни один джентльмен не сделал мне предложения, потому что я недостаточно хороша для них, моя родословная им не подходит. Вот я и подумала, что лучше уж вернуться домой и все-таки принять предложение Джонни, но даже он от меня отказался! Наверное, до конца дней так и буду сохнуть в одиночестве и умру старой девой.
Она почувствовала, как напряглось тело Ратледжа.
– Полно, Фредди, успокойся. Твой кузен Гас говорил, что в прошлом сезоне ты была самой хорошенькой, но все дело в том, что по Лондону ходили слухи, будто ты почти помолвлена. Или, возможно, это твой опекун лорд Раннок нагнал на всех страху.
– При чем тут Эллиот? – удивилась Фредерика. – Это все из-за моей матери.
– Вздор! – возразил Бентли. – Ты достойна, чтобы ради тебя преодолеть любые препятствия. Уж поверь, малышка, я знаю, что говорю.
С недоверием взглянув на него, Фредерика испугалась: Ратледж смотрел на нее так, как не смотрел никогда. Он больше не улыбался, карие глаза его стали такими нежными, что у нее перехватило дыхание.
Некоторое время она пребывала в каком-то странном оцепенении. Позже она не могла объяснить даже себе, почему сделала это, но, приподнявшись на цыпочки, крепко прижалась к его груди. И, как ни странно, думала она при этом о Джонни – вернее, о том, что напрасно потратила на него столько времени. Ей уже почти девятнадцать, пора набираться жизненного опыта – практического. Возможно, Ратледж прав, и Джонни действительно ее не стоит. Конечно, было бы неплохо ему отомстить за содеянное и, возможно, все-таки позволить Бентли переломать ему ноги, но вдруг она обнаружила, что ей больше нет дела до Джонни: она сосредоточилась на тех ощущениях, которые испытала несколько недель назад, когда Бентли ее поцеловал.
– Скажи, ты помнишь Рождество? – спросила она почему-то севшим голосом.
– Почему ты спрашиваешь? – удивился Бентли.
– Я имею в виду тот поцелуй… в День подарков…
Он медленно втянул воздух:
– Гм… смутно.
– Мне очень понравилось, – призналась она простодушно. – Вот я и подумала: а мог бы ты… повторить?
Ратледж аж поперхнулся:
– Не очень удачная мысль, Фредди.
– Но почему? – не поняла Фредерика. – Мне показалось, что тебе это
