языке слово «буклета», то получили ответ, который, конечно же, не пришёлся по вкусу Алисе.
– Буклет, девочки, это издание в виде одного листа печатного материала, а слова «буклета» в нашем языке не существует.
Алиса насупилась, а наш старший брат, который приехал на каникулы из школы навигаторов и слышал наш разговор, подмигнул мне.
Мама, конечно же, знала, что я не хочу идти на этот званый вечер, и нарочно пришла заранее.
– Киристи, Оили, – хлопнула она в ладоши, – помогите Льете одеться.
Потом начался мой персональный кошмар. Меня посадили за туалетный столик, сделали причёску, нанесли тушь на ресницы и блеск на губы. Пока Оили колдовала над моими волосами, Киристи занималась ногтями и кожей рук. Мои руки не выглядели идеально, потому что мне нравилось копаться в саду.
Видя мой интерес, старший садовник часто рассказывал мне о растениях, считающихся ботаническим чудом, например, об имеллии, она же «лунный свет». Это небольшой куст – сорок-сорок пять сантиметров в высоту – с довольно плотными пластинами листьев размером с ладонь вига. Днём листья чрезвычайно бледные, почти прозрачные, с видимой сеткой прожилок; только у черешка явно видна зелень. Зато ночью… Ночью имеллия прекрасна. Она светится нежно-голубым светом. А цветёт всего раз в году – в самую длинную ночь. Невероятное зрелище.
Однако хобби старшего садовника были душистые растения, используемые как приправы, и лекарственные растения. Так как господин нье' Одири прекрасно следил за нашим садом, родители не возражали против таких чудачеств, и он разместил семь грядок, укрытых от других чудесной живой изгородью из мииалаписа и деругнии. Даже если кто-то забредал в этот аптекарский огородик (так почему-то его называл папа), он восхищался не только привлекательными цветами и фигурно обрезанными кустами, но и ароматом, который там стоял. Мне нравилось приходить туда. Для меня в этом огородике поставили стол и скамейку, и, когда Оили не могла найти меня, я чаще всего оказывалась там – зарисовывала травы, растирала их в ладонях, вдыхала аромат, описывала свойства. Конечно, я могла найти всё это во всекосмической сети, но делать записи в тетради мне нравилось больше.
И вот теперь Киристи приводила в порядок мои ногти, а Оили втыкала в волосы, наверное, пятый килограмм шпилек. Мама, следившая за моим преображением, чуть нахмурилась.
– Нет, Оили, так стало только хуже. Просто распусти ей волосы и заколи за ухом, подвей немного концы. Так Льета будет немного милее.
Оили достала из волос шпильки, снова расчесала меня, иногда нечаянно дёргая пряди, потом закрепила несколько за ушами с помощью красивых заколок.
Я уже давно перестала вздыхать по поводу своей внешности. Рыжая, с серыми глазами, девочка, с торчащими коленками и едва наметившейся грудью. Лицо, шея, руки, плечи, колени – усыпаны веснушками. Мама предложила начать пользоваться отбеливающими кожу средствами. Я не противилась – веснушки стали светлее, но совсем не исчезли. Жить они мне точно не мешали, но почему-то не нравились маме
