у меня под окуня, опробовал, новье. А ты тут, своим серпом, мне веревку обрезала. Как я ее теперь из воды выташу? Поди рыбы набилось недуром.
– А ты сплавай.
– Ишь, сплавай. Ты набедила – ты и сплавай. Не сплавной я. Не умею я плавать-то. Тут поди до дна метра два будет. Тьфу, вредная баба! И принесла тебя нелегкая.
– А чей-то ты плавать-то не умеешь? Все в тельняшках, в тельняшках… Сказывал – моряк. Моряк с печки бряк?
– А не твово ума дело. Тут главного тренера по плаванию мирового уровня, все чемпионы, коих он обучил собрались, венков ему на шею понавешали и в бассейн кинули. Это у них так заведено. Лучшего тренера – в воду кидать. Так этот мирового уровня тренер во всех венках ровнехонько на дно бассейна лег и ручки сложил. Ну, ученики его думают, шуткует. Минуту ждут, две – не всплывает. Тут они в бассейн за им и попрыгали. Вместе с венками выташили. Еле отходили. А ты – «моряк». А может у меня – воля железная, хватка стальная. Вот и не держит меня вода-то.
– Голова чугунна, – дополнила Дарья и вытянула из воды Культеву веревку, запутавшуюся в камышах.
Обрадовался дед Культя:
– Ну, слава Богу, не придется порты сымать, в воду лазить. Счас, мы спытам, каков улов.
А улов-то оказалса завидной. Восемь Окунев. И все один к одному. Дед Культя в азарте аж прискочил. Руки потирает, глаза горят:
– А что, Дарья? Подставляй передник. Я те окунев ссыплю. Первой улов – твой. Меня и тятя, упокой Господи его душу, учил первой зачаток людям раздать, али в ближню церкву снесть. Тятя у меня был завидной пчеловод. Но пренепременно первой сбор по соседям раздавал. А робятишкам большуще блюдо меду в заулок выставлял. Робятишки задорются. Круг блюда толкутся. Кто за ложкой побег, кто мед пальцом добыват, кто щепицею. А мед свежой, как слеза, сплошной ниткой идет, не прервется. А духняной! А по то робятишки, когда по огородам озоровали, то тятин сад завсегда обходили. Да и что озоровать-то. Яблоками их тятя и так завсегда одаривал, репой обносил, морквой.
Так что забирай, Дарья, улов тяте на поминание. Хоша не плохо было бы опосля рыбалки-то и рюмочку чаю пропустить (от простуды перво-наперво).
Дарья передник с рыбой к груди прижала, глаза прищурила, словно примериваясь. Культю с ног до головы взором обвела, и с энтаким притворным сокрушением отвечат:
– На чай заходь, у мово самовару кажной вечер посиделки. А вот рюмочку – уволь. Нету-ти рюмочки.
– Ну да обойдемся и без рюмочки. Ты токмо бабам не сказывай, что я плавать-то не умею. А то, неровен час, на смех подымут, проходу не дадут. Перед мужиками совестно. Морской волк и такой конфуз.
– Не скажу. Могила!
– Ну то-то же.
И довольный Культя забросил свое водостойкое устройство от четырех Ден на самую середку пруда.
Как Дарья самое важное в жизни поняла
Никто Дарью не спрашивал, сколь ей годов. А она и не грустила.
