потуже – обрушатся веки,Да что мне, невежде! Я прямо
За шторой, шершавой, как вехи,
Встану и буду дрожать. Но упрямо.
Город
Город утонул бы в зелени публично,
Казнью снегу если б стали стельки
Стоп прохожих, коим непривычно,
Не дрожа, врастать в свои панельки,
То есть норы… Нет, увы, берлоги,
Провод свесив в конуру (сугроб),
Свет чтоб впитывали ваши ноги,
Втаптывая путь к коллекции из роб.
Я бы утонул! И я бы, я бы…
Прах желаний превратился в ком.
Я б прочувствовал хребтом все ямы,
Бездыханно канув, но ни в чём, а в ком! —
Это гриф «секретно», мы же тонем,
Надышавшись мёрзлым редким светом.
Город льдиной на моей ладони
К локтю начал плыть, крошась при этом.
Общепит
Начинаются прежние чревоугодные хроники.
Циклизация ваших потребностей вновь нерушима.
Тривиальная просьба унять ваши вечные колики
В бесконечном масштабе кишечников неисполнима.
Доставайте тарелки, ещё не разбитые вдребезги,
Вытирая вспотевшие руки от пекла реальности.
Хорошо только тем, кто на кухне взирает на верески,
Символически вросшие в кольца её сегментарности.
В абсолют возведя семантический корень субъекта,
Разыскали и цель бытия, невзирая на чувства, их вид,
Задавая голодному духу неправильный вектор
Прямиком в недостатке на Джоули наш общепит.
Рваное море
Вспенясь, свисало до пола волнами
Рваное море с неровной гардины.
Сквозь бушевание ткани местами
Взгляд мой ловил неживые глубины.
Помнил я ранние золота дюны,
Скрытые полупрозрачным стеклом.
Выросли мели, и я уж не юный,
Много с тех пор ведь воды утекло.
Нечего мне наблюдать за пустыней
Вместо беседы с угрюмой стеной,
Снова надеясь, что сердце остынет,
Точно я моря коснулся спиной!
Гневно я раньше хватался за шило,
Гребень летящей волны отсекал!
Ныне желаю, чтоб море зажило.
Свисло прибоем к ногам с потолка.
Капли кувалдой стучат по макушке.
Крепко колени схватил я, укутавшись мхом…
Где-то снаружи раскрылись ракушки,
Бликом дублетных жемчужин врываясь в окно.
Буйность стихии встречала сквозняк,
Рябью рисуя узоры в окне.
Улицы светит прибрежный маяк…
Кажется, всё-таки я был на дне.
Опухоль
Жжётся едкая под кожей
Опухоль.
Я давлю её рукой
Сломанной.
Глубже въелась тяжкой ношей.
Надо боль
Скрыть, унять и пнуть ногой,
Скованной
Той же цепью, что и тело,
Панцирной.
Туша
