вы только посмотрите на эту ненормальную! – разозлилась Полянская. – Я и так на грани увольнения, а тут еще нате, здрасьте вам! Мы не хиппи, мы не панки, мы девчонки-лесбиянки. Знаешь, что, моя дорогая, я, конечно, сочувствую твоему горю, но ничем помочь не могу.
Аня вскочила со стула и принялась бегать по кухне, насколько позволяли размеры последней:
– Глупая, да после этой передачи он в жизни тебя уволить не посмеет. Даже если ты вместо утреннего кофе нагадишь ему на голову.
– Это еще почему? – недоверчиво поинтересовалась Лелька.
Аня остановилась.
– Он кто – американец?
– Американец.
– А у них там меньшинство под охраной. И вообще, это только так называется – меньшинство, а на самом деле они там давно в большинстве. Это же Запад, Леля! Да после этой передачи он до тебя и пальцем дотронуться не посмеет, будешь у него работать до конца жизни!
– Чьей? – подняла Полянская влажные коровьи глаза.
– Что?
– До конца чьей жизни?
Аня некоторое время растерянно стояла посередине кухни, не в силах подобрать подходящее обстоятельствам слово.
– Какая разница! Станешь несписываемым остатком на фирме. Короче, будешь работать, пока не развалишься. Чуть что – сразу в суд, ущемляют права сексуальных меньшинств. Поняла?
На Лельку речь впечатление произвела, но все равно идея казалась абсурдной.
– Да у меня мужиков было больше, чем депутатов в Госдуме, об этом все знают.
– Ну и что? Ты искала. Пыталась понять, чего тебе не хватает, искала это в новых партнерах, не получая никакого удовлетворения.
Полянская снова хрустнула шкафом, но на этот раз даже не обернулась, настолько велико было возмущение:
– Ты чё такое говоришь?! «Не получая никакого удовлетворения». Да я как вспоминаю, вот такие мурашки по заднице! – она выставила вперед указательный палец. – Как я им потом в глаза смотреть буду?
– Ну и сиди, корова сисястая, – разозлилась Аня. – Уволят тебя, куда пойдешь? Двор подметать? А так шанс получишь. Только представь, сколько тебе потом мужиков напишут. Выберешь себе поприличнее и замуж выйдешь. А то, гляди, и в кино пригласят сниматься. У тебя вон какая фигура… Фотогеничная.
Полянская зарделась и огладила крутое бедро.
– Да уж, не отнять. – Но тут же подозрительно прищурилась: – А чего это они мне писать станут, если я всем скажу, что я… ну того… что лесбиянка?
Устав от несвойственного всплеска эмоций, Петрова опустилась на табурет. Расставив локти на столе, она уставилась на Полянскую долгим немигающим взглядом:
– Ты просто совсем не разбираешься в психологии мужчин. Они ведь как на самом деле думают?
Толстуха пожала плечами.
– Как?
– Что мир вращается не вокруг солнца, а вокруг их члена. То есть это и есть центр мироздания. И как только в галактике нарушаются
