ошибочно принимаемой толпами за злачную тучу, несущую благодатный ливень на тучные поля.
Очень многое из того, что старость отметает, как неосуществимое, что убитый здравый смысл почитает неосуществимым и преступным, вы берёте, начинаете, делаете, и у вас вдруг всё получается. Древним поколениям – старые дела, новым поколениям – новые свершения. Сзади нас остались века, когда люди не знали, что такое огонь, времена, когда они не знали, где достать пищи для поддержания огня, а ныне люди бросают под водяной котёл снизку дров и мчатся вокруг Земного шара быстрее небесных птиц, со скоростью, смертельной для старости.
Старости подобает наставлять не больше и не меньше, чем юности, она уже не столько знает и умеет, сколько растеряла всего по пути. У старости почти всегда дырявые карманы! Могу усомниться, что мудрейшие из мудрейших, прожившие жизнь, полную откровений, смогли постичь хоть что-то, что окажется в итоге абсолютной ценностью.
На деле старость никогда не сможет дать юности в новые времена дельных советов, их жизненный опыт как правило чересчур специфичен, ограничен, и слишком часто их жизнь складывается слишком неудачно как раз в силу ложности их фундаментальных представлений, которые и приводят их жизненный путь к полному краху. Но, заметьте, они никогда этого не признают, объясняя все неудачи всякими мелкими, частными причинами. Часто, вопреки их сверхценному опыты, старые верования проедают их, как ходы, проделанные червяками в сгнившем дереве, они просто становятся более старыми – и всё. Я провёл на планете Земля тридцать лет, и даже под пыткой не смогу похвастаться, что хоть раз слышал от стариков хоть один действительно ценный, серьёзный совет. Они говорили мне что-то, но того, что бы было полезно мне, что сгодилось бы хоть на что-то полезное, сказать не могли. Я сам проделываю каждый день опыт, называемый жизнью, и несть числа обстоятельств этого опыта – история, климат, конкретные люди, давление атмосферы, Солнце – они обтёсывают мой характер, закаляют волю и интуицию и помогают в каждый момент принимать верные решения. А чему может меня научить людей уже умершая жизнь, прошедшая совсем в других условиях, в другие времена и с другими людьми? Их убеждённость с собственной правоте имеет только одно веское основание – они прошли путь, прожили жизнь и не погибли раньше времени благодаря пьяному соседу или свалившемуся на их голову кирпичу. У меня тоже потихоньку появлялся кое-какой личный опыт, но мои наставники даже близко не упоминали о подобных обстоятельствах. Моисей ведь не знал парового котла. Может быть, это было его счастье, и не благодаря ли этому он заикался очень умеренно.
Я имел беседу с одним фермером, и он, как заведённый твердил мне: «Одна растительная пища не годится для питания людей! Если ешь растительную пищу, из чего тогда будут кости оставаться крепкими и расти, как надо?»
Он делает уверенный вывод из своих логических
