что Лукреция – монахиня из‐за меня. И я снова попросил найти ее, и она сказала мне, что Лукреция попросила ее выяснить мои намерения, хочу ли я на ней жениться или нет? И Сиджизмонда сказала ей: «Я не могу передать тебе весточку из‐за попечителей». И Лукреция сказала: «Если ты мне не сообщишь, я стану монахиней».
Описанная Алессио как набожный поступок договоренность о том, что приданое возвращалось монастырю при отсутствии наследников, на самом деле было обычной практикой, когда средства поступали и из самой общины131.
Между собой они договорились, что Сиджизмонда поговорит со мной и даст ей полосатую шаль, если я хочу на ней жениться. И когда Сиджизмонда рассказала мне об этой шали, я купил три, чтобы она отдала их Лукреции. И в конце концов она взяла одну из них ей, а две других оставила себе.
Тогда я пошел к датарию и стал просить, не соблаговолит ли он велеть им отдать за меня ту молодую женщину, которую они обещали, ибо я точно знал, что она хочет за меня замуж. И епископ Веронский подошел и спросил: «Откуда ты знаешь, что она хочет за тебя?» И я сказал: «Если я смогу доказать, что она хочет за меня, дайте мне слово, как благородный человек, отдать ее мне потом». Он пообещал мне сделать это. Тогда я рассказал епископу Веронскому, что молодая женщина попросила Сиджизмонду, свою подругу, узнать, хочу ли я ее в жены и что я должен дать ей знак, и Сиджизмонда пообещала ей шаль, если я захочу взять ее в жены, и что впоследствии, когда [Сиджизмонда] поговорила со мной и узнала, что я хочу ее, я дал ей эту шаль, и она [Лукреция] приняла ее.
Датарий, епископ Франческо Бакодио, был высокопоставленным папским чиновником, в ведении которого среди прочего состояли религиозные общины132. Мне не известно, был ли этот конкретный датарий связан с монастырем Св. Екатерины. Епископ Веронский Луиджи Липпомано определенно имел очень тесные связи с этой общиной. Знатный венецианец, ученый, благочестивый и имевший много знакомств в духовных кругах, Липпомано долго подвизался на папской службе в качестве нунция в Германии (1548–1550) и Польше (1555–1556) и был сопредседателем второго заседания Тридентского собора. У него были тесные связи с иезуитами. Во время ухаживаний Алессио Липпомано мог бы оказать ему большую помощь, так как весной 1557 года он стал личным секретарем папы Павла IV. Такие обязанности предполагали большие связи. Липпомано умрет 15 августа 1559 года, всего на три дня раньше своего патрона и через несколько месяцев после суда над Алессио. Его тело погребут в монастыре Св. Екатерины; могила сохранилась там до сих пор133.
После того как епископ об этом узнал, через несколько дней, Сиджизмонда вернула мне ту шаль. Она сказала мне, что я предал все это огласке и что она больше не хочет быть в этом замешанной. И что если я расскажу то, что она сказала мне, она будет отрицать это и назовет меня лжецом.
Позже Алессио рассказал в суде, что, по словам Сиджизмонды, это ее тетя-настоятельница устроила ей разнос
Об этой практике в подобных римских институтах см.:
Имена датариев:
Статья о Луиджи Липпомано: Ibid. Vol. 38 (1846). P. 301. О тесных связях Липпомано с Лойолой и иезуитами см.:
