чайной церемонии. Кажется, вся суть там в лирическом отступлении, в письмах Фумико, не имеющих прямого отношения к сюжету, но играющих ту же роль, что токонома с цветами и буддийским свитком. Впрочем, самое запоминающееся в романе Кавабаты – это не любовная лирика Фумико, а образ Тикако Куримото, олицетворение пошлости, постепенно подчиняющей себе все вокруг. На протяжении книги внимание читателя то и дело возвращается к ужасному родимому пятну на груди Куримото. Вот-вот оно разрастется, и, кроме его уродливых очертаний, не останется ничего – ни тела, ни души, ни всепрощения. Но и это – в каком-то труднодоступном буддийском смысле – тоже будет путь чая.
Цветы
В объявлении было написано: «Уроки икебаны для начинающих. По средам в Хиросиме, по четвергам в Осаке». Я набрал номер.
– Здравствуйте, я звоню по объявлению, хочу записаться на урок.
– Спасибо, что позвонили, – ответил женский голос на безупречном английском, – а вы когда-нибудь занимались икебаной?
– Нет, никогда.
– Извините, – сказала женщина после некоторой паузы, – но я преподаю только ученикам, у которых есть как минимум три года опыта.
– Но в объявлении было написано «уроки для начинающих».
– Те, у кого три года опыта, – это и есть начинающие.
– У меня мама занималась икебаной, – зачем-то сообщил я.
– Ваша мама – японка?
– Нет. Но у нее был учитель… или учительница… не помню.
– Ясно. А где вы сейчас находитесь?
– В Хиросиме. Завтра будем в Осаке.
– Хорошо, приходите сегодня вечером, после семи. Я дам вам урок. Моя студия – на втором этаже цветочного магазина. Записывайте адрес.
В назначенный час, поднявшись на второй этаж, мы очутились в обшарпанной комнате с длинными столами и школьной доской, изрисованной какими-то диковинными диаграммами. Несколько японок средних лет возились с цветами и кензанами48. Больше всего это напоминало кружок вязания для домохозяек при ЖЭКе.
– А вот и вы, – поприветствовала нас иэмото49, по виду – училка вроде тех, что в свое время ставили мне тройки из принципа, – познакомьтесь, девочки, это наши иностранцы. Давайте с ними сфотографируемся. Вы не возражаете, если мы с вами сфотографируемся?
Мы закивали: да, то есть нет, конечно, не возражаем. Японские художницы-домохозяйки смущенно захихикали.
– Вот и славно. Мы с девочками как раз заканчиваем урок. Сфотографируемся, и они разойдутся по домам, а мы с вами начнем. Заплатить мне можете прямо сейчас. По две тысячи иен с человека. Вас устраивает?
Мы снова закивали.
– У вас прекрасный английский.
– Еще бы. Я семь лет прожила в Калифорнии, у меня там была своя школа. Я преподаю икебану уже тридцать лет. Три года – минимальный срок обучения.
Кензан – держатель-наколка, предназначенный для фиксации растений в композициях икебаны.
Иэмото – глава школы.
