круга «Транслита» Лукоянов делает следующий шаг в отношениях с иронией – проблемой, неснимаемой как минимум со времени Пригова: в большей степени, чем у его коллег, ирония оказывается не инструментом деконструкции или сомнения/самокритики, но рычагом, позволяющим приподнять камень риторики и заглянуть, какая жизнь протекает под ним. Здесь есть очень смелые вещи, на которые мало у кого хватило бы духу.
дети упражняются в погребе: у нас будет мальчик
у нас будет девочка, у нас будет сын, у нас будет дочь,
у нас будет солдат внутренних войск. две девочки смеются,
две девочки отдаются молодым чеченцам, у нас будет черемуха,
ее белые цветки, ее запах белый. ее девочки отдаются черемухе,
ее падает ниц в стакан черемши. никуда, вовне
пропололи кастет лба-ба-ба. в погребе дети упражняются:
я буду мама, ты будешь отец. настала зима. тк-тк-тк.
тс-тс-тс-тс.
Анна Русс. Теперь все изменится / Сост. Я. Кучина. М.: LiveBook, 2018
В новый сборник вошли тексты, написанные Анной Русс с 2005 по 2017 год; они расположены в книге так, что между текстами разных лет то и дело возникают переклички. В целом это позволяет восстановить картину того, что происходило с поэзией Русс за отчетный период. Заметен постепенный отказ от узнаваемого нарративного языка поэзии 2000‐х, переосмысляющего – и, если можно так выразиться, оперсонаживающего – понятную и порой инфантильную мифологию (Русалочка и Дюймовочка; «Понимая, что нет глубины, а лишь высота у его паденья / Дворник Андрей Платонов озирает свои владения / И все же думает: „Где я?“»): на примере книги Анны Русс можно видеть, как одна из ветвей русской поэзии искала дорогу и пробовала новый голос.
Тексты 2010‐х тяготеют, во-первых, к традиционной лирической медитации – которая, несмотря на отчетливость мотивов личного невезения, не переходит в жалобу. Во-вторых, контрастом к стихам этого типа служат тексты с религиозно-фантастическими мотивами. Для Русс важна идея утраченной связи с высшими силами: например, в стихотворении, чья строка дала название всему сборнику, эта утрата необратима; напротив, в завершающем стихотворении «Флэшмоб» (где все население Земли в условленное время обращается к Богу) сохраняется надежда на ее восстановление. Можно осторожно предположить, что этот вектор – от разрыва связи до ее налаживания – соответствует авторской программе и желаниям.
Видно, в моторчике был незачот
Он по асфальту течет
Маленький мальчик гранату нашел
поезд в москву не пришел
Так повторяй, желваками скрипя,
Мякишный кукиш лепя:
«Нет у меня никакого тебя
Нет у меня никакого тебя
Нет у меня никакого тебя
Нет никакого тебя
Антихрист и Девы. Поэма лубок: Вирши Александра Бренера и Максима Суркова; картинки Александра Бренера и Варвары Шурц. М.: Издательство книжного магазина «Циолковский», 2018
