я другая. Я от слова “nine”. Моя прабабушка, так вышло, англичанка.
– А мой прадедушка в Бразилии живет, – сказала неожиданно Наталья. – Вернее, не живет, а умер там. А в революцию вёл бой за Петроград.
– Какая тема в ожидании чая, – Роман обвел присутствующих взглядом, – тогда и я подробнее представлюсь. – Он как бы вырос сидя за столом. – Мой дядя раньше нефтью занимался. Теперь политик, даже в Лондоне живёт.
И как конец официальной части к ним юноша пришёл принять заказ. Наина разрешилась очень быстро.
– Я буду кофе, а ребята что хотят, – официант почтительнейше слушал.
– А мне, пожалуй, фрукты…, чёрный чай… И торта лёгкого ещё хочу кусочек.
– А я, мне кажется, сейчас бы съел быка. Яичницу, два тоста, много сыра. И принесите кофе с молоком.
Наина поднялась: «Я на минутку», и растворилась в глубине кафе.
– Зачем ты пригласил зануду эту, – Наташа сразу начала шептать. – Я и знавать её совсем не знаю. Лишь то, что рядом с нами ихний дом. Они нам этой ночью и звонили.
– Тем более должны поговорить. Тебя, ей богу, вовсе не убудет, а ей, я вижу, любопытно, что и как. Да и какая же зануда, тоже скажешь. Я вижу в ней глубокий острый ум.
– Поэтому слюною весь исходишь. Хоть бы при мне других не раздевал.
– Тебя, мне кажется, совсем не обделили, – Роман прикрыл глаза, как отдыхал. Наталья думала, что это будет ссора. А вышло так, как будто ничего.
«Ведь я его практически не знаю. Но так хочу – не ровен час спугнуть». И разговоры прекратила – будь что будет.
«Зануда» уже двигалась по залу. Как и задумано – явилась, не спеша, и проплыла заливом барной стойки, вся отражаясь в берегах витрин.
Наталья искоса взглянула на Романа: он этот выход, несомненно, оценил.
– Теперь, позволите, я тоже вас покину. Умою руки, чтоб погиб любой микроб, – поднялся Рома, как Наина села, – того гляди и завтрак принесут.
И будто в три прыжка исчез из зала.
– А кто, скажи мне, этот Рома у тебя? – конечно сразу же, но очень равнодушно, Наина бросила, чтоб паузу занять.
– Его все называют Абрамович, – Наташа медленно расправила салфетку, – но только он просил не говорить.
– Как то есть так? Какой-нибудь племянник?
– Не знаю я. Спросите у него.
– А что ты ночью так, скажи…, звучала?
Наина пристально Наташу рассмотрела, и почему-то ей на ум пришло сравнение с тёмной панночкой из «Вия», которую взнуздал тот хлопчик Брут. Простоволосая, с кругами под глазами, на голом теле из дерюжки сарафан, она ждала, когда придет избранник, чтобы соитье утолило страсть.
– Я и не знала, что такое может…, – Наташа мысли вслух произнесла. Но вдруг опомнилась, – вы, это, извините. Кто знал, что там открытое окно? У нас везде стоят стеклопакеты.
– Так это чувства так разбушевались?
– Он был неистов, как Виссарион, который из истории
