которой я бежал, и потому осталась тогда незамеченной. Зато теперь она была хорошо видна, замыкая дальний конец оврага.
Здесь мы свернули и стали взбираться по откосу. Старуха отыскала в изгороди невидимую дверцу, и потянула меня за собой. Я оказался на знакомом дворе. Было тихо. Мы зашли в какой-то сарай. Возможно, это был склад, помещение для хранения разных трав и припасов, потому что от пряного запаха я стал чихать. Старуха издала непонятный звук, похожий одновременно на бульканье воды и кудахтанье рассерженной курицы, я догадался, что она смеется. И тут же внизу под самыми ногами появился свет, тонкая полоска, которая становилась ярче, видно, снизу шли с огнем, потом раздался скрежет, запора и под моими ногами открылся вход. Старуха подтолкнула меня в спину. Я спустился в подземелье, и плита над моей головой легла на место.
Светлое пятно плыло впереди, постепенно удаляясь, я следовал за ним, согнувшись, чтобы не разбить голову о каменный свод. Я не чувствовал опасности и шел за невидимым провожатым, коридор вел вниз, постепенно становился шире и выше. Так я оказался в большой комнате. Под стенами густо стояли бочки. Было прохладно.
– Привет тебе. – Человек низко поклонился. Он был моего роста. Темные глаза смотрели пристально. В густой черной бороде проступала проседь. Говорил он медленно и не совсем верно. – Я хочу поблагодарить тебя. Ты спас моих детей.
Я кивнул, а он продолжал. – Ты не должен опасаться меня. Я христианин. Армянский купец, старший среди наших купцов в этом городе. Я знаю многих в Венеции, Генуе, в городах франков. Я говорю на вашем языке. Много лет я веду здесь дела одной торговой компании. Ты мог видеть изображение корабля на дверях дома. Это наш знак. Я говорю, чтобы ты знал, я могу быть полезным тебе. И я в долгу перед тобой.
Я молчал, и он продолжал. – Мы торгуем не только в Иерусалиме, но повсюду в Палестине. Большие склады в Яффе. Наша семья живет здесь двести лет. Мусульмане знали нас и не чинили никаких препятствий. Потому мои дети вели себя так беспечно. Еще раз, хвала тебе. Если бы не ты, они бы погибли от руки насильников.
Купец подошел ко мне и взял за руку. Его лицо было совсем близко от моего. Глаза его блестели и, мне показалось, увлажнены слезами. – Ты больше, чем гость, ты – хозяин. Я пленник в своем доме и должен скрываться. Они охотятся за мной и рыщут, как собаки, которые идут по следу. Они обыскали все вокруг, об этом убежище они не знают. Другие христиане уже вышли из укрытий. Объясни, что происходит. Разве мы не одной веры?
– Твоя дочь с тобой? – Я ощущал, как стучит мое сердце.
– Нет. Я боюсь за нее. Она прячется в церкви. А сына я отослал еще дальше.
– Ты говоришь, они приходят сюда.
– Они рыщут здесь три дня. Сначала я думал, они ищут убитого. Мы отнесли его к церкви. Его похоронили как христианина. Но эти люди приходят снова. Они обыскали весь дом. Мы собираемся бежать, но нужно выждать. Слишком опасно. А сегодня я видел тебя с товарищем. Или это твой родственник?
– Нет, это мой друг.
Он
