чем растягивать это удовольствие на длительный период. – Где?
– Выходи во двор, я сейчас туда подтянусь, – сказала она и повесила трубку.
– Я на минутку, – сказал я Нине, – с дружбанами один вопросик надо перетереть.
– Что-то у твоих дружбанов очень женский голос, – подозрительно прищурилась она.
– Тебе показалось – просто высокий и ломается, – отговорился я и немедленно вымелся из квартиры.
Во дворе по-прежнему было пустынно и пыльно, ветер гонял какие-то обрывки газет возле гаражей, а больше ничего заслуживающего внимания тут не было. Я сел на лавочку под грибочком (слава богу, что окна моей квартиры в другую сторону выходили) и начал ждать… Вика подошла минут через пять от той же самой остановки двенадцатого трамвая и села рядом со мной.
– Ну говори, – буркнул я, – что хотела-то.
– Если коротко, то я на тебя сильно обиделась, – сообщила она и замолчала.
– Бывает, – философски заметил я, – не подошли друг другу характерами и разошлись, как корабли в море… левыми бортами.
– Гад ты, Петюня, – перешла она ко второй части, – и гнида. И больше никто.
– Согласен, – не стал возражать я, всё равно же это бесполезно в такой ситуации. – Гнида и гад. У тебя всё?
– Нет, – лицо её пошло какими-то красными пятнами, я даже испугаться успел за неё, – помнишь, я тебе про Димона говорила…
Упоминание имени нашего дворового хулигана меня не слишком порадовало, но я кивнул и подтвердил:
– Помню, конечно, что ты с ним в одном классе училась.
– Так вот, с сегодняшнего дня, Петя, ходи и оглядывайся, нет ли кого у тебя за спиной… вот на этом у меня точно всё.
И она гордо встала, расправила юбку и так же гордо, с выпрямленной спиной, умаршировала по направлению к остановке. А я подумал, что гнида-то в этой ситуации получаюсь не я, а кто-то другой. Вернулся домой, Нина сразу спросила:
– Ну чего, разобрался там с друганами?
– Разобрался, – вздохнул я, – по полной программе разобрался.
– По первой или по второй? – переспросила она.
– В смысле? – затупил я.
– Ну программ-то у нас всего две штуки в телевизоре, – пояснила она.
– Три вообще-то, – въехал я в её аналогии, – ещё учебная. Вот по ней, родимой, всё и прошло, по учебной программе.
А далее у нас был ужин при свечах (я и пару свечек нашел на верхнем ярусе нашего шифоньера), с шампанским и макаронами по-флотски. Их Ниночка и сварганила в своём переднике, а больше, сказала, я ничего и не умею. Соврал, выходит, Аскольд насчет её профессиональных кулинарных навыков. Ну а совсем потом был ураганный секс на разложенном диване-раскладушке, а перед этим совместный душ, где сначала она как следует вымыла меня, а затем уж и мой черёд настал.
А уже в полной темноте, в сентябре же ночь начинается достаточно рано, её пробило на откровенность, когда она докурила сигарету…
