в мысли, что вот оно – дело моей жизни, вся моя жизнь, то, что я люблю всей душой и с чём ни за что не готова расстаться.
Костик из моего коллеги-педагога превратился в змея-искусителя. Он искушал, и даже возбуждал каждым своим движением, исполненным страсти и харизмы. Мы то отдалялись на расстояние вытянутых рук, то прижимались друг к другу, чувствуя дыхание и ритм сердца. Мы танцевали чувственно, нежно, остро, как и должна исполняться настоящая румба. Я видела себя в зеркале как в замедленной съемке. Ун-дос-ун-дос-трес…[1] Плечи раскрыты и опущены, корпус рисует восьмёрки, колени ритмично пружинят. Мы с партнёром замираем, музыка становится тише, свет от ламп поигрывает на моих блестящих от лака волосах и серёжках.
Зрители начинают рукоплескать. Все. Кроме одного. Сароян сидит как каменное изваяние, сложив руки на груди. В такой позе его плечи кажутся просто необъятными. А меня от его холодного взгляда что называется, морозит.
– Зе бест! Просто мурашки по коже, когда профессионалы танцуют! – воскликнула одна из мамочек, разряжая напряжение, внезапно овладевшее мною.
– Александра Сергеевна самая лучшая! – слышу голос Анюты.
Мы действительно просили Аню обращаться ко мне на занятиях по имени отчеству, потому что Саша звучало бы по отношению к педагогу чересчур фамильярно.
В тот вечер меня никто не ждал у клуба. Я остановилась посреди холодной зимней улицы и обвела её глазами. Неужели Сароян уехал? Не ожидала, что он может меня приревновать. Танцы для меня с детства были чем-то настолько естественным, что я и мысли не допускала в них сфальшивить. И сегодня, наоборот, была уверена, что ему понравится.
Ничего писать ему не стала, и от него не пришло ни одного сообщения. Меня очень обижало подобное поведение. Если у него есть ко мне вопросы, мог бы открыто поговорить, а не вести себя вот так…
На следующий день я поехала в клуб как можно раньше. Там ещё никого не было и можно было спокойно позаниматься. Вчера несколько мам из нашей группы изъявили желание ходить на занятия. Со старшей группы тоже набралось человек пять. Так что теперь работы у меня прибавится. Нужно было составить график и показать Алексею Николаевичу.
В клубе у меня был свой кабинет. Точнее что-то вроде тренерской, где проводили время сотрудники. Но обычно я там находилась одна. Костя и ещё один тренер Матвей забегали изредка. А у главного были собственные апартаменты с приёмной и секретарём. Все полки в нашей комнате были уставлены кубками, стены увешаны грамотами. В углу валялись чьи-то танцевальные туфли. Как Гора узнал об этом месте – понятия не имею. Скорее всего, охранник сказал, где меня искать.
Сароян вошёл и посмотрел с вызовом. Я сидела за столом и писала. Подняла на него глаза и молча ждала, что он скажет. Не отрывая от меня полыхающего взгляда, он медленно обходил соседний стол.
– Что у тебя с этим твоим Костей? – спросил глухо Гоша, даже не поздоровавшись. – Ты с ним давно спишь?
