не закончилась, в чем мы убедились, выбравшись наружу. В дополнение, для полного комплекта, началась песчаная буря.
Капюшон встроен в комбинезон, надо лишь прикрепить его к маске респиратора, в результате получается почти полностью герметичный защитный костюм. В данной ситуации – весьма кстати, местный песок по химическому составу мало похож на земной и наверняка в нем полно всякой вредной дряни. В виде исключения, нас загрузили в грузовик, чтобы мы не ползли два часа в условиях нулевой видимости, практически на ощупь, сбиваясь с дороги. Неслыханная щедрость и гуманизм. Правда, всю поездку пришлось вертикально стоять в кузове, запрессованному, словно шпрота в банке, но все лучше, чем пешком топать. На джипе, к слову, быстро соорудили тентованную крышу из тонкой, но прочной пленки, загерметизировав салон. Так что охранники наши едут с полным комфортом.
Буря закончился также внезапно, как и началась, но настроение от этого сильно не улучшилось.
– Пойдем покурим, чего зря надрываться – нормы мы сегодня по-любому не сделаем, предложил Пкуб, выдирая долгожданную сердцевину. Всего лишь, первую с начала дня.
Не знаю, как можно курить, не снимая дыхательной маски, но в принципе не возражаю откосить от работы хотя бы на четверть часа. Чтобы не маячить на виду у охранников, а они изредка, все же вылезают из кабины и осматривают окрестности через оптику, спускаемся в неглубокую ложбину, на дне которой течет вялый, полузасохший мутный ручей с подозрительной радужной пленкой на поверхности. Пить из такого не стал бы даже под страхом смерти.
– Интересно, для чего нужен хлой? – спросил просто для того, чтобы что-то спросить. Не сидеть же в тишине, пережевывая тоскливые безнадежные мысли по третьему кругу.
– Уанья сказал, наркотик это или стимулятор. Предупредил, чтобы не вздумали пробовать.
– Это ещё почему?
– Мозги вышибает сразу, никакого кайфа – не очищенный и не переработанный, наверное. Потом три дня отходняк – работать не сможешь. Охрана тебе все ребра переломает – счет за реанимацию два года к сроку добавляет. Не стоит оно того.
– Да я и не собирался!
Только этого мне не хватало, мозги – это единственное, что у меня осталось для того чтобы выбраться из этой инопланетной ямы.
С топ! Если мозги есть, то почему я ими не пользуюсь? Жду, когда окончательно превращусь в вечно голодное и обессиленное существо, мечтающее лишь об очередной пайке? Думай, Вадик, думай – пока серое вещество ещё не атрофировалось за ненадобностью.
– Пкуб, а если нам подпалить, этот чертов хлой! Пожечь его, а когда кора обгорит, вытащить сердцевину, – осенила меня идея, претендующая на гениальность в этом локальном куске космического пространства. – Растения обычно горят, так ведь?
– Хлой не горит. Уанья сказал. Каждый новичок, у кого осталась хоть капля мозгов, пытался его поджечь. И подкопать не получится – снизу
