не мог.
– Заслон, Заслон! Что у вас происходит? Почему долго не докладываете? Как обстановка?
– Волга три, я Заслон! Враг остановлен на указанном рубеже. Уничтожено два танка, три бронемашины, живой силы противника – до роты. Наши потери – один танк, экипаж сержанта Дайнеко; из приданного десанта – четверо раненых, один тяжело, убитых нет. Население эвакуируется в направлении Сталинграда. Командир передового отряда лейтенант Головачёв…
Вот таким я запомнила вашего деда. Мы всем хутором эвакуировались за Волгу. Домой вернулась только в конце 1943 года. А в 1944 году, работая с архивами госпиталя, я случайно узнала, что танк лейтенанта Головачёва горел, весь экипаж героически погиб в декабре 1942-го. С 1944 года мы с ребятами и ухаживаем за этой братской могилой… А вы не дадите нам фотографию? Мы её в школьном музее выставим!
– Спасибо вам за память, за рассказ. Конечно, подарим в ваш музей, даже уже приготовили, перефотографировали с подлинника. – Мы протянули фотографию.
Ребята обступили учительницу, рассматривая фото.
– Пойдёмте, покажем наш хутор! – предложила Александра Ивановна.
С каким-то непонятным трепетом шли мы по тем местам, где вёл свой бой наш дед. Хутор разросся, отстроился, стал называться селом. Асфальтированные дороги, каменные дома, большой клуб в центре парка. На озере резвилась детвора…
По приезде домой мы всё рассказали бабушке Саше, показали фотографии, которые сделали у обелиска и в школьном музее. Она утирала платочком слёзы и улыбалась, слушая нас. Потом достала последнее письмо мужа, похоронку и положила туда же фотографию обелиска, где на белом фоне золотыми буквами было написано: «Головачёв Илья Никитович». Мы вышли из бабушкиной комнаты, не мешая ей разговаривать с тем, кого любила и любит.
Рано утром мы проснулись от приятного запаха, идущего из кухни. Заглянули. У плиты со сковородкой в руке стояла наша бабуля.
– Проснулись?.. Давайте-ка за стол. Блины стынут.
– Тоненькие, с хрустящим ободочком по краю! Бабуля, только ты такие вкусные печёшь!
– Вот и Ильюшка их любил. Сегодня приснился мне, просил блинчиков напечь на завтрак. А на обед борща просил. Так что обедать борщом будем!
Раньше, когда мы слышали от бабушки эти слова, то не принимали их всерьёз. А после поездки в Волгоград всё как-то изменилось и стало как будто реальным.
До конца своих дней она помнила и нам не давала забывать деда Илью. Вы будете удивлены, но это факт. Она умерла ровно через пятьдесят лет после гибели своего мужа, в декабре 1992 года. Совпадение это или какая-то мистическая загадка?! За неделю до смерти она ходила какая-то счастливая.
– Всё, дорогие мои! – говорила она нам то ли в шутку, то ли всерьёз. – Детей вырастила, правнуков понянчила, пора мне в дальнюю дорогу собираться, муж меня заждался, уж пятьдесят лет ждёт.
Впереди показался наш дом. Внуки всё это время шли молча, слушали меня. Я посмотрел на них. Лица серьёзные. Поняли или нет мой рассказ? Внук поднял на меня свои глазки:
