они не тождественны по смыслу. С другой стороны, в последнее время довольно активно используется понятие мобилизационных технологий, так что есть необходимость прояснить отношение к этому понятию и нашего концепта технологий национальной мобилизации.
Начнем с самого общего концепта «технология». Под ним подразумевается совокупность методов и процессов140, используемых для изменения качеств или придания новых свойств объектам материального мира141, или знание о способах искусственного воспроизведения новых сущностей, «которые, возможно, могли бы возникнуть и самопроизвольно – но только не тогда и не там, где это нужно человеку»142. Таким образом, для технологического процесса важна предсказуемая воспроизводимость и опора на конкретные знания. Это должно выполняться и в случае технологий национальной мобилизации. Но к какому более общему понятию следует эти технологии отнести? Вопрос отнюдь не схоластический, потому что от этого зависит предметная область, которая будет нашим понятием охватываться.
Поскольку нация понимается нами как общность прежде всего политическая, логично рассматривать технологии национальной мобилизации как разновидность политических технологий. Однако статус понятия политических технологий не является бесспорным в научной литературе.
Под данным термином, который лишь недавно стал использоваться в отечественной политологии, обычно подразумевается «совокупность способов, методов и процедур воздействия на человеческие массы с целью изменения их политического поведения в достижении определенных целей, а также решения политических и управленческих задач»143. Важным для политической технологии является целенаправленность, установленная последовательность (алгоритмизированность) и заведомая эффективность предпринимаемых действий, предполагающая достижение необходимого политического результата – кратковременного либо длительного144.
Однако за рубежом этот термин не только не получил распространения, но и обладает негативными145 коннотациями. Так, профессор Университетского колледжа Лондона и специалист по украинистике Эндрю Вилсон утверждает, что термин «политическая технология», малознакомый на Западе, это эвфемизм, используемый в постсоветских государствах для обозначения высокоразвитой индустрии политических манипуляций. По его мнению, политические технологии широко применяются и сохраняют популярность на постсоветском пространстве, поскольку придают авторитаризму более «мягкую» форму146.
Из сказанного следует, что имеющийся концепт политических технологий оказывается узким и проблематичным для описания таких масштабных и долгосрочных социально-политических задач, как модернизация общества или строительство нации. Поэтому не случайно в современной справочной литературе нациестроительство (соответственно, национальная мобилизация как его органическая
Политический словарь. М., 1995. С. 151;
Негативное восприятие политических технологий во многом базируется на идеях одного из ведущих западных философов ХХ в. Мишеля Фуко, который рассматривал их как часть техник и технологий власти – «всеобщего, децентрализованного, всепроникающего безличного явления» господства и подчинения. См.:
