образования, столь необходимые для компетентного разговора об эпидемиях.
Нет сомнений, что в XIX в. развитие медицинской истории11 было обязано, прежде всего, таким личностям, как Э. Литтре и Ш.-В. Дарамбер12 во Франции, Ю. Пагель и М. Нойбургер в Германии, У. Ослер в Канаде и США, С.Г. Ковнер в России. Однако эти наиболее известные энтузиасты медицинской истории, знатоки языков и древних текстов, об эпидемиях почти не писали, сосредотачиваясь на истории лечебной медицины. Эпидемическая проблематика стала достоянием исследователей менее известных, но, очевидно, не менее квалифицированных. В Германии ими были Ю. Хекер и Г. Гезер, писавшие об античных и средневековых эпидемиях13, в России – А.А. Генрици и Г.Н. Минх14, причем российские исследователи помимо прочего участвовали в правительственных мероприятиях по изучению эпидемий15.
В целом к концу XIX в. историография эпидемий переживала не лучшие времена. Прошлое человечества с его эпидемиологическими проблемами интересовало лишь самых преданных делу науки исследователей, в то время как сама история эпидемий фактически оставалась «ничейной землей». В самом конце XIX в. в медицине произошла очередная научная революция – «бактериологическая», творцами которой стали Л. Пастер во Франции и Р. Кох в Германии. Основным завоеванием «бактериологической революции» стала новая, «микробная» теория болезни, благодаря которой врачи стали совершенно по-новому смотреть на причины подавляющего большинства заболеваний. Ничего более значительного со времен самого Гиппократа в медицине не происходило. В самое короткое время медицинская бактериология (микробиология) стала главным ключом к решению почти всех самых важных медицинских вопросов, поэтому овладение дискурсом микробиологии и соответствующими техническими навыками стали важной частью медицинской профессии и медицинского образования. Фигура врача-микробиолога, вооруженного пробирками и микроскопом, не только завоевала симпатии медицинского сообщества, но и попала в самый центр общественного внимания. В этих условиях историк эпидемий, следовавший традициям Гиппократа и Фукидида, стал чем-то вроде исчезающего вида.
1.3. Естественнонаучная история болезни
Следствием «бактериологической революции» в медицине стало революционное обновление историографии эпидемий. Появившееся на этой волне поколение исследователей отныне видело свою задачу в том, чтобы представить совершенно новый способ писать историю: вместо истории болезни, больных и врачей теперь это должна быть история контактов с человеческих популяций с микробами и деятельность «охотников за микробами». Речь тем самым должна была идти о естественнонаучной истории болезни. Неудивительно, что первыми историками новой формации стали выходцы из рядов «охотников за микробами» – врачи-микробиологи.
В России зарождение этой формы
Первыми энтузиастами медицинской истории еще в XVIII в. были немецкие врачи И.К.В. Моэзен и К. Шпренгель, причем первый из двух был забыт последующими поколениями историков, тогда как второй многими считается «отцом-основателем» современной медицинской истории. См.:
Ш.-В. Дарамбер придерживался позитивистского принципа «науке – факты, истории – тексты» и рассматривал свою работу по переводу текстов древних врачей как способ восполнить пробелы в образовании современных медиков. Подробнее см.:
А.А. Генрици по долгу службы неоднократно посещал северо-западные и центральные регионы России, где случались вспышки холеры, а Г.Н. Минх участвовал в экспедиции на Ветлянскую эпидемию чумы (1878–1879 гг.), вызвавшую переполох как в самой России, так и в Европе, поскольку властям казалось, что эпидемии чумы ушли в прошлое.
