вернёшься. И вот ты вернулся. Зачем? Я не знаю. Хорошо это или плохо? Тоже не знаю. Я видела прошлое, но будущее для меня, к счастью или к несчастью, закрыто.
Красавица развела руками и вновь опустила глаза.
В её словах не было вызова, она не ждала ответа, но не ответить ей я не мог.
– Хочешь, я расскажу тебе обо всём, что случилось со мной за последние месяцы?
– Да. Хочу.
– Тогда слушай…
Мой рассказ длился долго, но Пао перебивать меня не пыталась. Слушала молча, чуть наклонив голову, сложив на коленях руки и поправляя время от времени спада́ющие на лицо пряди волос. Темень в землянке, которую любой посторонний назвал бы «хоть глаз выколи», нам ничуть не мешала. После той страстной ночи на алтаре, когда мы заделали дочку и прорубили окно в защите над Флорой, умение видеть в потёмках стало для нас привычным.
Рассказывая, я продолжал исподволь разглядывать свою бывшую возлюбленную.
Нет, всё-таки она изменилась. И дело было не только в исчезнувшем «животе».
Раньше, мне помнится, она предпочитала платья и юбки. Сегодня от её одеяний веяло милитаризмом. Охотничья куртка, штаны с десятков карманов, высокие шнурованные ботинки, антиэлектрический пояс, разгрузка, введённая здесь в обиход Гасом… А ещё пара мечей в ножнах, висящие на стене над лежанкой, там же на специальных крюках «карамультук», арбалет и короб с болтами, рядом на полу ящик с патронами и гранатами. Даже не знаю, которая Пао мне нравилась больше: прежняя, созданная лишь для любви и отдававшаяся ей со всей страстью, или нынешняя, взявшая в руки оружие и вставшая в один строй с мужчинами?..
Анцилла , как я уже выяснил, сочетала в себе и то, и другое в идеальных пропорциях.
Сказать то же самое про Паорэ я пока что не мог....
– Значит, ты всё-таки разыскал ту женщину? – спросила она, когда я закончил рассказ.
– Да.
– И у вас есть сын?
– Есть.
– И она стала твоей женой?
– Стала.
– Но ты всё равно прилетел сюда, чтобы исполнить то, что пообещал мне?
– Да. Прилетел.
– И она прилетела с тобой?
– Да. Но я сразу же потерял её. По собственной глупости.
Пао поднялась из-за стола, отошла к стене, где висели мечи, и примерно с минуту стояла там, отвернувшись и словно о чём-то раздумывая. Судя по нервно сжимающимся и разжимающимся кулакам, раздумывала она о чём-то не слишком приятном.
– Знаешь, я её почти ненавижу, – тихо сказала бывшая, когда раздумья закончились. – Но я никогда не прощу себе, если твой сын останется из-за меня сиротой.
Женщина протянула руку и щёлкнула выключателем. В землянке зажёгся свет.
– Что я могу сделать для вас? – спросила она, вернувшись за стол.
– Для начала неплохо было бы рассказать,
