Вскоре торжествующе вытащил небольшую облупившуюся коробку, в которой оказался хлеб, уже начавший плесневеть сыр и бутылка с водой.
– Цела! Я же говорил, никому и в голову не придет искать тут.
Разделив еду между товарищами, он сел на деревянный ящик, скрестив ноги.
– Завтра нужно добыть еще. Запасы кончаются. Амадео, ты со мной?
– Конечно, – пробормотал тот с набитым ртом. – Спрашиваешь.
– Хорошо, тогда завтра с утра и займемся. Я выяснил, что старый алкаш Эдуардо не запирает дверь своей лавчонки – замок сломался. А встает не раньше одиннадцати. У нас полно времени, чтобы его обчистить. – Микки вгрызся в кусок зачерствевшего хлеба.
– А я? – возмущенно воскликнула Тереза. – Почему вы всегда ходите без меня?
– Потому что ты еще слишком маленькая, – отрезал Микки.
– Вовсе нет, – мягко сказал Амадео. – Просто девочки не должны добывать еду, это работа для мальчиков.
Он не стал прибавлять, что не хочет, чтобы Тереза начала воровать. Это плохо, это неправильно, но им приходилось это делать, чтобы выжить. Никто не возьмет на работу восьмилетнего мальчишку. Или десятилетнего, как в случае с Микки. Он пытался, но везде перед ним закрывали дверь с напутствием подрасти для начала.
Поэтому оставалось только воровство. Они никогда не брали деньги или ценные вещи – только еду, чтобы насытиться и забыть о пропитании на какое-то время. И так изо дня в день, неделя за неделей им удавалось жить в этом мире.
Ночью Амадео что-то разбудило. Он сел на куче тряпья, пытаясь понять, в чем дело. Кто-то залез к ним? Но вокруг все было тихо, даже крысы, в изобилии водившиеся в округе, не тревожили.
Рядом беспокойно зашевелилась Тересита. Микки спал, как убитый, но она ерзала, то и дело сбрасывая с себя старое, в дырах одеяло.
Амадео протянул к ней руку и тут же отдернул – девочка вся горела.
– Микки, – прошептал он, пихнув друга в бок. Тот никак не отреагировал, и Амадео потряс его за плечо. – Микки, проснись, с Терезой что-то не так!
– А? Что? – сонно пробормотал тот. – С Терезой? Что с ней может быть не так, она же поела…
– У нее сильный жар, да проснись ты наконец!
Тереза металась, скидывая одеяло, которым Амадео и Микки пытались накрыть ее, и тихонько хныкала, иногда срываясь на сухой кашель.
– Я хочу мишку… Купи мне мишку, хочу искупать его в фонтане…
Микки с беспокойством смотрел на нее.
– Она бредит или что? Не понимаю.
Амадео прижал одеяло собой, чтобы девочка не могла его скинуть. Даже сквозь ткань чувствовался ужасный жар, исходящий от ее тела. Как будто вот-вот сгорит.
– Не знаю, но ей очень плохо. Надо что-то делать, Микки. У нас даже воды не осталось.
Тот кусал губы, сжимая горячую мокрую ладошку Терезы.
– Ладно. Я пойду поищу лекарства, а ты присмотри за ней.
– Что? Ночью? Где ты найдешь их ночью?
– Залезу
