сиделиИ на закат оботрано глядели
Оботраные люди мимо шли.
Оботраные хлопоты несли.
Оботраный щенок в кустах пищал.
Оботраное небо тихо меркло.
А некто сверхоботраный
Смотрел на это сверху
И чисто-чисто вечность обещал.
Земля детей
То мытарь – к горлу нож. Дитя он, хоть
подонок.
То некто Книга Поперек – младенческий аскет.
То государство вдруг заплачет, как ребенок:
– Отдай валюту, дедушка поэт!
А разве ж то валюта, если разобраться.
Красивый франк…
Вот лира…
Шекель – чуть надорван край…
Сиротский мизер. Фантики. И так охота
поиграться.
Но на пол пал Минфин и ножкою сучит:
– Отдай! Отдай! Отдай!
Мы – детский сад. Магометанин,
православный, иудей…
Воздушный змей парламента превыше звезд
взвивается.
Мы не страна, не этнос. Мы – земля детей.
И повзросленье к нам не прививается.
По детски аморальны мы, по детски и
безгрешны
По детски любим всей гурьбой за хвост тащить
кота.
Не потому ль так долго и успешно
Нам папа Сталин делал а-та-та?!
Земля детей… И если там, в грядущем
где-то очень взрослый к нам нагрянет,
Увидит он все то ж сквозь жизни суету:
Жестокость нашу детскую
И дерзкую негрязность,
Прозренья, слезы детские
И мира детскую мечту.
Апельсины давали
Апельсины давали. Бабку сильно давили.
Ее вывел ханыга:
– Ты жива ли, маманя?
– Жива…
И зарезал он очередь. И, дивясь его силе,
С неба Люди сошли. И сказали такие слова:
– Ты велик, ты герой. Мы представим тебя
к награждению.
Будешь рядом с предвечным сидеть.
И при этом не с левой, а с правой руки.
И ответил ханыга:
– Вы представьте меня к нерождению.
Я такой себе надо?
Ох, не надо, не надо, братки!
Разойдись! Разойдись, говорю!
И сошедшие с неба исчезли,
Кто в нездешнюю даль уходя,
кто в незримую тайную близь.
А ханыга кунял на вокзале
в колченогом ободренном кресле.
И порой пробуждаясь орал:
– Р-разойдись! Всех порежу! А ну разойдись!
Пришел однажды человек…
Пришел однажды человек
Из книги “Да”,
Пришел однажды человек
Из книги “Нет”,
Пришел
