ещё одинокие серые выходные, рядом с тумбочкой, где лежали любимые книги и всё увеличивающаяся шеренга лекарств.
Я всё-таки откусила кусочек кекса, скривилась, он давно прогорк. Сунула остатки в пакет и засобиралась домой. Оглядела прилавки, выключила свет, закрыла дверь.
Ночь встретила меня мелким промозглым дождём, под ногами шуршала прелая прошлогодняя листва, в переулках задувал ещё по-зимнему холодный ветер. Начало весны. Как я любила это время года в детстве, когда небо наливалось яркой синевой, а дни становились теплее. Теперь же, подняв воротник, спешила домой, боясь, что продует мою многострадальную спину.
В переулке заскулила собака, на которую я впотьмах чуть не наступила.
– Чего тебе, дружочек? Голодный небось? – наклонилась к жавшемуся у стены псу. Вынула из пакета остатки кекса и протянула ему. Пёс, благодарно взглянув загадачно блестящими карими глазами, аккуратно взял из рук кусок и тут же проглотил. Худые бока намекали, что он не отказался бы ещё от одной порции, но больше с собой ничего не было. Я погладила беднягу по голове:
– Пусть сбудутся хоть твои желания, дружочек. Прощай. – и осторожно продолжила свой путь.
Глава 2
Над головой затрезвонило, я разлепила веки, соображая, когда успела поставить такую гадостную мелодию на будильник в сотовом. Перед глазами немного плыло со сна. Я оглядывала свою комнату и не могла понять, что происходит. Вот знакомая мебель, стоявшая в квартире родителей. И старый отцовский будильник, что и поднял шум. Сев на кровати, отыскала глазами тапки. Сунула ноги в новенькие ярко-красные «сланцы», которые купила мне мама в десятом классе.
Что это? На кухне раздалась незатейливая мелодия позывных радио «Маяк». Откуда этот до боли знакомый звук? Радиоточки отключили так давно, что уже и память о них стёрлась. Я встала с постели, накинула халат и оглянулась на трюмо, которое занимало промежуток от моей кровати до двери маленькой комнатушки.
В зеркале отразилась девчонка, с непослушными вихрами густых рыжеватых волос и большими карими глазами. Худощавая, с голенастыми ногами и нескладными пока пропорциями подросткового тела.
Что происходит? Я всё ещё сплю? Да, точно. Ощупала руки, с вечными заусенцами. Как настоящие… Ущипнула себя. Ауч! Больно!
На кровати сонно хлопала глазами Алка:
– Ты чего там рассматриваешь, на себя налюбоваться не можешь? Давай, одевайся быстрее, в школу опоздаешь. Мама уже, наверное, завтрак приготовила.
Мама?..
Мама!
Я вылетела в маленькую кухню, обклеенную клеёнкой с вырвиглазными ярко-зелёными листьями, и резко притормозила, выпучив глаза по максимуму.
– Мама! – и кинулась обнимать молодую женщину, которую помнила лишь по чёрно-белым фотографиям.
– Что тебе, стрекоза? – матушка отвернулась от плиты, поцеловала меня в нос и мягко засмеялась, – с утра уже неймётся? И до сих
