вы бледная.
– Нет, всё в порядке, – попыталась отвязаться от любопытствующей светловолосая девушка. – Жарко, а я в тёплом пальто, – солгала она, поправив на талии серый драповый пояс и обмахнув лицо ладонью.
Но бабулька была не из тех, кто сдаётся так быстро.
– Я много лет прожила и видела немало необъяснимого, – продолжала говорить она, широко раскрывая рот, заполненный на удивление крепкими белоснежными зубами, резко контрастирующими с морщинистым лицом и совершенно седыми волосами. – Даже кое-где побывала, – добавила почти шёпотом и заговорщицки подмигнула старушка, – в том числе и в той точке метро, про которую много страшного говорят.
Она, наконец, оставила в покое шляпку, но тут же принялась теребить ручки не менее нелепой сумки ядовито-зелёного цвета.
– Хотите, перескажу вам пару историй, даже посвящу кое во что?
– Нет, спасибо, не надо. Мне скоро выходить, – пыталась скрыть раздражение Аня и повернулась к сиденью спиной. Меньше всего она нуждалась сейчас в чьём-либо сочувствии или общении.
В двухкомнатной квартире, где оставалась Марина, тоже происходило необычное. Она готовила обед для себя и ужин для сына.
В какой-то момент ей показалось, что выходившая во двор стена вдруг исчезла. Стало видно сидящую на лавке перед подъездом женщину, проживающую на первом этаже; та мирно беседовала с высокой девушкой.
Марина зажмурила глаза, пытаясь прогнать наваждение. Открыв их, увидела на прежнем месте и стену, и застеклённую раму, наполовину прикрытую тяжёлыми шторами.
– Да чтоб тебя! – чертыхнулась, шагнула к окну, не обращая внимания на пробежавший по позвоночнику холодок, и с любопытством посмотрела вниз.
На лавке на самом деле сидела одетая в лёгкую куртку Мария Фёдоровна, провожавшая взглядом заходящую в подъезд девушку.
– Вот это денёк, – пробормотала Иванова, пытаясь понять, что сейчас произошло.
– Или в дурильник пора, или тяпнуть валерьянки, чтобы не попасть туда в ближайшее время, – вынесла вердикт произошедшему и потянулась к холодильнику.
Марина отодвинула в сторону уставившегося на недавно прозрачную стену кота. В это время постучали в дверь.
– Кто бы это мог быть? – удивилась она и наперегонки с кошаком направилась в прихожую, на ходу выкрикивая неизвестному гостю: – Иду, иду!
Домохозяйка с громким щелчком открыла замок и распахнула обитую кожей дверь. Снаружи никого не было.
Выглянула в подъезд и сделала шаг на лестничную площадку, пытаясь увидеть, кто спускается или поднимается, совершив глупую шутку. Но бетонные лестницы тоже пусты, как и не слышно шагов уходящего человека.
– Пуф! – громко выдохнула Иванова и вернулась в квартиру, размышляя, что в очередной раз нарушила правило покойницы мамы: нельзя открывать, не спросив, кто там. Вдруг нужда в дом стучится?
– Пуся, ты тоже это слышал? – спросила
