аннексиями и вековым спором.
Спустя десятилетие американцы частично отыгрались в споре о границе между Британской Гвианой и Венесуэлой (спор возник, натурально, из-за месторождения золота). В сущности, это был первый явный случай, когда усилившиеся США интерпретировали доктрину Монро предельно расширенно, и англичане вынуждены были это принять по факту, хотя на словах поставили под сомнение.
Надо заметить, что Венесуэла уже двадцать лет троллила США «на слабо», то прося, то требуя вмешательства на основании «покажи, кто в нашем панамериканском доме хозяин». Американцы угрюмо отмалчивались. Но в 1895 сила североамериканского монстра выросла настолько, что настроения в США стали предельно воинственными, и в армию ломились добровольцы воевать с Британией по поводу и без оного. По броненосцам британский флот превышал американский в пятнадцать раз, но проблем у англичан хватало по всему миру, от Южной Африки до Китая, и Америка была уже немного лишней, тем более что приговор ей был так и эдак вынесен: уже шла сборка Великой войны.
Арбитраж в Париже (это было уже в 1899) вынес решение в несколько большей степени в пользу Империи, но все увидели силу США на местности, объявленной их зоной интересов. Думаете, в Лондоне огорчились взлёту американского авторитета в Западном полушарии? Да как бы ни так! Именно с той поры две страны оказались на одной толкучке, от которой так долго воротили нос американцы, а именно, внутри дипломатической возни за сферы интересов – под мечом излюбленной британской технологии, в которой они не знали равных – со всеми вторыми и третьими производными: карманной тягой, подножками и перьями «Таймс» в подворотне. Американский коготок чуть было совсем не увяз, – по горячим следам успешно запущенного дела англичане педалировали в 1897 договор Олни – Паунсефота об обязательном арбитраже всех крупных споров.18 Вот тут Сенат и опомнился: арбитражи были излюбленной темой англичан, поскольку долгий процесс – лучший способ поторговаться по земному шарику. Арбитражи они тоже, в основном, выигрывали, в том числе, благодаря налаженным закулисным сделкам с Россией. С другой стороны, а что есть арбитраж, как не цепочка кулуарных договорённостей участников и судей?
Несмотря на относительную неудачу с провалом договора 1897 англичанам стало уже проще, но и американцев перспектива захватила, и они несколько увлеклись, почувствовав свою силу соразмерной гроссмейстерам. А зря, мастера только по маленькой разминались в поддавки. Думается, американцы и тогда в глубине души понимали всю степень неравенства, но сделали покерфейс, дабы не выглядеть смешно и глупо в своём ареале. Это видно из того, что спустя полвека, уже после ВМВ, они вернули кейс Венесуэлы в число спорных, где он обретается и по сей день: «тогда нечестно играли». Тем проще, что Российской империи уже не было, а Британскую они как раз грубо дербанили по всему свету.
Пятым, нейтральным арбитром по Венесуэле всеми тремя сторонами был выбран юрист из России Фридрих Мартенс, главный юрист и спикер созванных Россией Брюссельской и двух Гаагских конференций о методах войны и гуманитарном праве. Мартенс, номинированный за множество успешных дел восемь раз на Нобелевскую премию мира, её так и не получил, а за проваленный договор 1897 премию в 1903 дали английскому батраку, профанатору от «рабочего» класса, одному из основателей террористического «Интернационала» и т. п. подставных структур британского доминирования.
