в этом деле людям. Сможете на неделю притвориться, что вы, к примеру, торговец с севера?
– Попробую.
– И за время нашего пути в столицу, вам будет необходимо запомнить еще кое-какие нюансы и тонкости.
– Скажите, Морес… а вот эти все нюансы и тонкости надолго, а?
– Обещаю, что как только определенные следственные мероприятия будут выполнены, я дам вам знать о том, что вы можете отправляться куда хотите, но и вы в свою очередь пообещайте…
– Что?
– Что не будете теряться, Кинт. Вы хорошо подготовленный боец, замечу, за счет терратоса, хорошо соображаете, скажу честно, на вас и покойного Волье я имел виды в плане мобилизации вас обоих на оперативную службу. Повторюсь, сейчас в тайной жандармерии странные события, руководство, скажем так, чудит, простите… нужно переждать, а потом я готов предложить вам службу на благо терратоса.
– Я не уверен насчет этого, капитан, и тоже замечу, что хоть я обучен и воспитан на средства терратоса, но в это же время, терратос, ведя войну, лишил меня всего… дома, детства, родных и близких… но я подумаю.
– Обязательно подумайте, я не тороплю. И, кстати, в столице вам стоит обратиться к врачу, у контузии могут очень неприятные последствия, вид у вас не очень…
– Здесь просто темно.
– Наверху было светло, послушайте меня и пообещайте посетить врача.
– Хорошо, – вздохнул Кинт, – теперь я бы выпил чего-то покрепче пива и пойду спать.
– Конечно, эм… в вашей комнате одна кровать?
– В смысле?
– В том смысле, что до прибытия в столицу, считайте меня вашим личным телохранителем.
– Да уж… аристократ, офицер тайной жандармерии и вдруг телохранитель отставного жандарма, – хмыкнул Кинт.
– В этом деле, в этом месте я могу доверять только себе.
– Зря, там, – Кинт показал на потолок, – есть три человека, которым я могу доверять как себе, и вы им тоже можете доверять.
В ответ Морес как-то странно улыбнулся и встал с бочонка.
– Что ж, идемте тогда, у меня еще есть пара важных дел на эту ночь.
На следующий день, проснувшись почти в обед, Кинт не двигаясь открыл глаза. Морес сидел у окна и, разложив на небольшом столике канцелярские принадлежности и нацепив пенсне на тонкой цепочке, что-то сосредоточенно писал в толстой тетради. Взгляд Кинта Морес почувствовал на себе сразу же.
– Доброе… Добрый день, – сказал Морес, пару раз чиркнул в тетради, закрыл ее и убрал в пузатый кожаный саквояж, снял пенсне и положил в нагрудный карман камзола.
– Уже день?
– Да.
Совершив утренний туалет, Кинт оделся и подошел к окну.
– А где вся эта армия тюремного корпуса?
– Вернулась в Дастен.
– А пленные?
– Они под охраной,
