с кошельками, набитыми монетами и самородным золотом теперь являлось очень ценным предметом, который он упаковал на дне ранца.
– В тепле поедешь, или с нами? – спросил Крей, загородив вход в купе.
– С вами, Борт уже обижается… куснул меня на днях… не сильно, вроде как характер показывает.
– Да, он у тебя с характером, – согласился Крей, – слушай, а может ты со мной, на юг?
– Нет, дружище… я боюсь ехать на юг, слишком много поводов у меня там для того, чтобы снова влипнуть в какую-нибудь историю, и вообще…
– Маани?
– И она… слушай, вот чего ты пришел? А?
– Эм… ты чего?
– Чего ты лезешь со своими расспросами? Какое тебе дело до Маани?
– Ты чего, Кинт? – отступил в коридор Крей, – чего ты завелся?
– А чего ты лезешь с дурацкими расспросами?
– Хорошо, – Крей выставил ладони, – ухожу… завтра не проспи в разъезд.
– Не просплю.
Как только Крей ушел, Кинт сел на кровать, расстегнул клапан ранца и достал трубку, громко сопя, повертел ее в руках, набил табаком и закурил. Как же порой достает Крей своей простотой… Вот и теперь… Кинт всеми силами пытается задвинуть мысли о Маани, он уже смирился, почти успокоился, и тут этот бесшабашный Крей со своими расспросами…
– Окно-то открой, надымил, – скинув бушлат, Волье уселся рядом, – собрался?
– Да.
– Я с ребятами объехал все кругом, вроде спокойно.
– Это хорошо, значит, поедем верхом в колее от колес машины, все легче лошадям.
Ночь Кинт спал беспокойно, то и дело просыпался, вставал и шарахался по вагону. В очередной раз проснувшись, он потрогал радиатор парового отопления – еле теплый, в купе холодно, железная скорлупа машины быстро поглощает тепло и остывает.
– Бездельники, уснули, что ли? – Кинт начал одеваться, чтобы посетить машинное и отругать дежурного машиниста.
Уже привычными движениями Кинт напялил свою портупею, пошитую умелым мастером, проверил оружие и накинул бушлат.
– Ты куда? – открыл глаза Волье.
– В машинное схожу, совсем распоясались, чуешь, как холодно?
– Сходи, не пристрели только никого, – отвернувшись к стенке и укрывшись одеялом, ответил Волье.
Открыв люк на смотровую площадку, Кинт сразу втянул голову в плечи и задержал дыхание. Сильный ветер и холод, заставляющие проклинать природу в этом ее проявлении, не давали вдохнуть. Кинт, держась за поручни, добрался до машинного и пару раз долбанул сапогом в люк.
– Ты нас заморозить решил? – спросил он показавшегося в люке чумазого машиниста?
– Отсекатель заклинило, я вручную подачу пара регулирую….
– Плохо регулируешь, в вагоне холодно, сейчас профессор начнет зубами стучать
