господа, возраст. Природу не обманешь. Одышка, рука уже не та… – бывший следователь и бывший надворный советник покачал головой. – Никогда так не стреляйте. В ноги надо попадать, в ноги, а не в сердце.
– Это не Кнут…
– Нет, не он, – Николай Родионович чуть развернул голову налетчика. – Если мне не изменяет память, то это Андрей Морозов по кличке Бурый. Сидел дважды, оба раза за разбой… И ещё, если мне не изменяет память, есть у него младший брат. Впрочем, надо посмотреть по картотеке…
1952 год. Красноярский край
В штабном бараке, в кабинете лагерного оперуполномоченного, хозяин кабинета тридцатилетний капитан МВД Павел Григорьевич Смолин с интересом смотрел в окно. На капитане была безупречно подогнанная и отутюженная форма. Портупея обозначала талию и подчеркивала ширину плеч, начищенные до блеска сапоги сверкали. Тонкие, благородные черты лица, задумчивый взгляд, изящные пальцы рук – было в этом человеке что-то от внешности Печорина.
Капитан Смолин любил психологические портреты и психологические этюды. Сейчас он наблюдал, как от третьего барака, куда ночью поселили новый этап, в сторону пищеблока шел зек. Кто этот заключенный, Павел Григорьевич не знал, лица его из-за большого расстояния не видел, да и с личными делами всех новеньких еще не ознакомился. Поэтому только по походке, капитан Смолин пытался определить масть новичка. Наметанный глаз опера сразу и безошибочно отметил, что, судя по отсутствию характерных разболтанных движений, заключенный никак не блатной. На особый батальон – «зеленого» – тоже не тянул: выправка не та, не военная.
«Значит, или фраер или красная шапочка…» – решил капитан Смолин.
В дверь тихонько постучали.
– Да… – отозвался оперуполномоченный.
– Разрешите, гражданин начальник?… – на пороге стоял молодой человек лет двадцати, среднего роста, одетый в зековскую форму.
– Проходите, заключенный Зубов.
Молодой человек плотно закрыл дверь и приветливо улыбнулся:
– Здравия желаю, товарищ капитан.
– Привет, Михаил. Садись.
В кабинете находились двое связанных невидимой, но очень прочной нитью: лагерный оперуполномоченный – кум, и один из его агентов – тоже сотрудник МВД – Михаил Зубов, проходящий в служебных документах под рабочим псевдонимом Сибиряк.
Капитан Смолин отошел от окна и сел за свой стол, на котором царил идеальный порядок: строго по центру письменный прибор, слева – аккуратно уложенные папки, справа – стопочка бумаги и стеклянная пепельница.
За спиной кума на стене висел портрет отца всех угнетенных народов товарища Сталина.
Капитан достал трофейный позолоченный портсигар, щелкнул кнопкой и вытащил сигарету «Друг».
– Будешь? – оперуполномоченный протянул портсигар.
– Спасибо, товарищ капитан. Я только на зоне курю. Не хотел бы втянуться, – молодой
