назад – одинаково.
Пройдет еще полтысячи лет,
пока весна растопит лед.
С орбиты сошел еще один спутник.
Слеза прокатилась по Наташиной щеке.
– Я готова, – сказала она.
Их руки сомкнулись на посохе.
***
Егор стоял там же, где недавно стояла Наташа. Он также смотрел вдаль, как это делала она.
– Значит, вы встречаетесь?
– Так получилось.
– У вас все серьезно?
– Я не знаю.
– Это не мое дело, конечно. Но все это немного странно. Тебе не кажется?
– Слушай, но вы же с ней расстались.
– Расстались. У меня другая. Но кажется, что Наташа просто ищет способ оставаться возле меня. Ты же знаешь, что на прошлой неделе мою новую девушку избили в подъезде и она говорит, что Наташа ей угрожает?
– Знаю.
– Что будем делать?
– А что мы можем сделать? Девочки должны разобраться во всем сами. Ты уже сказал Наташе все, что должен был. Остается только ждать, пока она поймет и примет очевидное.
– А она сможет принять?
– Я не знаю, что она сможет, а чего нет. Я не могу заглянуть к ней в голову.
– Слушай. Ну раз уж так получилось, скажи – как она тебе?
***
– Машина сбила меня не случайно. Я знала, что она будет там проезжать.
– Знаю, Наташа. Чего я не знаю, так это почему мы должны все это переживать заново.
Они сидели на полу репетиционного зала, посох лежал между ними.
– Наверное сейчас снова набежит туман, – сказала Наташа.
Никита подошел к окну. Зрелище было отвратительное. Внизу колыхались черные волны, словно Нева вышла из берегов. Только это были волны из дыма, сажи и черных фигур, снующих в беспорядке. Кот, который все это время был вместе с ними, начал шипеть. Никита сел спиной к окну, возле подоконника.
– Только не говори мне, что нам придется снова браться за этот посох вместе.
– Не придется, – в дверях появился Никита. Точнее не совсем Никита. Точнее совсем не Никита. Однако это был он.
Вместо глаз у того, кто так сильно смахивал на Никиту, зияла пустота. На запястьях багровели шрамы от вскрытых вен.
– Идем со мной, малыш, у нас есть незаконченное дело! – с этими словами внезапный гость в два прыжка приблизился и схватил Никиту за горло. Свет померк.
– Ну привет! Долго ты до меня добирался.
Никита оказался дома, на собственном диване. Казалось, что здесь было немного светлее, чем во всем городе. Да и предметы внутри были не такими серыми и однотонными. Словно все вокруг дышало какой-то новой энергией. И тут Никита вспомнил, как трясся в ванной и резал вены в пьяном неврозе, как пытался повеситься на турнике, как вскакивал среди ночи от кошмарного ощущения удушья и парализованный следил в ужасе за темной фигурой, нависшей над ним.
– Я это ты, ты это я. И ничего не надо нам, – улыбнулся пустыми глазницами его визави, – Вспомнил? Отлично! Как мы там писали?
Грусть
