передо мной книгу, что держала в руках – мать твою, я же обещал прочитать это! Половину этого… Идиот, что ещё сказать. С яркой, как карамель, обложки смотрела волоокая зеленоглазая рыжая красотка с пышным бюстом. Пылающий алым курсив сomic sans вещал: «Потерянные в любви». Вполне объяснимо, что я тотчас потерял дар речи и способность управлять лицом. Мог догадываться, что всё запущено, но не настолько же. Софья расплылась в триумфальной улыбке.
– Прошу пардону, чуть опоздала, это последний экземпляр, всё нарасхват, – пропела она.
– Потерянные…? Это и есть ваша книга? – простонал я.
– Да, именно… – сказала она, истекая сарказмом.
– Нет слов, – комментарий мой был краток, но слов действительно не нашлось, во всяком случае, нормативных.
Я вдруг сообразил, что сижу на их совместном с Юркой стуле, а она стоит, и поднялся, уступая даме место.
– Что вы, что вы, Илья Николаич, сидите, сидите, я заскочила на минуточку, дела, знаете ли. Да не пугайтесь вы так, всё не так уж плохо, как вам показалось.
Куда уж хуже, мысленно простонал я. И это не ирония судьбы, а банальность вершителей судеб. Впрочем, кто заставит меня читать это?
– Вот, возьмите в обмен, – сказал я, расписался на титульном листе и протянул ей своих «Потерянных».
– Теперь вы, хоть немного, понимаете меня? – спросила она.
Я кивнул, усмехнувшись, и поинтересовался:
– Вы решили что-нибудь по поводу совместной деятельности?
– Пока нет, думаю, – ответила она.
– Ну что ж, думайте.
– Вам подписать книгу?
– Э-э-э.… да, пожалуйста.
– А я уже подписала! – гордо заявила она. – Желаю приятного чтения! Мой телефон вам сообщит здесь любой, но проще взять у Бонни – Жанны, секретарши. Если что.
Она взяла моих «Потерянных», развернулась и, стуча каблуками, удалилась. А я остался в компании рыжей грудастой красотки, потерянной в любви. Проклятье!
Обернул книгу листом А4 из лежащей на столе пачки и отправился прочь из редакции, на вольный воздух, если так можно назвать забитую колесами улицу. Скорей бы пятница и истинно вольный ветер! Покатил домой, благо, что пробки к этому времени немного рассосались.
Снимая пиджак, в очередной раз вспомнил, что в кармане так и лежит Софьин чулок. Как долго буду таскать его с собой? Достав, скрутил его в комок, сунул на книжную полку, в пустое пространство между чёрно-красным четвертым томом из отцовского восьмитомника Шекспира и зачитанными до дыр «Хрониками Амбера» Желязны и вспомнил, что оставил книгу Шведовой в машине, на сиденье. Обменялись «Потерянными», подумать только! Что ж, пусть её «Потерянная» пока полежит там, подальше. Совпадения, уже претендующие на то, чтобы именоваться чередой, могли навести на мысли о мистике, хотя для «потерянных» у меня имелось иное, вполне тривиальное объяснение.
Вещая вчера Софье про планеты
