бронетранспортера. На конце коротенькой «пушки» светился зеленый глаз, наподобие тех, какие были у моего провожатого.
Одна за другой подкатывая к пандусу, с которого им на платформу аккуратно укладывались какие-то коробки с такой же надписью, что и на воротах фабрики – «Sand Island», машины обхватывали поклажу всеми шестью руками и катили по дорожке куда-то вправо, исчезая за углом.
«Мистика какая-то!» – подумал я.
– Прошу за мной, – проскрежетала машина и, распахнув стальные двери по соседству с пандусом, шагнула внутрь.
Мы очутились в гигантском цехе. Грохот сотен работающих механизмов оглушил меня. Слева тянулся ряд огромных котлов, похожих на чугунки с крышкой, из которых то и дело вырывался пар. Справа несколько конвейеров сплошным потоком выплевывали разнообразные пачки ярко зеленого цвета с оранжевыми буквами. Многорукий столб виртуозно укладывал маленькие пачки в картонные ящики, а шустрые стальные каракатицы с короткими щупальцами подхватывали упаковки и перебрасывали их на ползущие кверху платформы ленточных подъемников. Достигнув потолка, упаковки вливались в один поток и, захваченные подвесным транспортером, плыли по направлению к пандусу.
Словно во сне, я шел за «бронтозавром» по узкой, выложенной кирпичного цвета плиткой дорожке. Миновав цех, мы попали в длинный полутемный коридор, в конце которого выделялась крашенная в оранжевый цвет металлическая дверь с засовом.
Машина отперла дверь и приказала:
– Входите!
Я шагнул в полутемную комнату, пытаясь разглядеть, куда я попал.
– Угощение для вас, профессор, – сказала машина и захлопнула дверь.
– Что?! – воскликнул я и, похолодев от ужаса, бросился назад.
Но засов снаружи уже успел лязгнуть, путь к отступлению был отрезан.
– Откройте! – завопил я. – Вы не имеете права! Я – гражданин России. Я не желаю быть угощением.
– Успокойтесь, голубчик, – донесся из темноты хрипловатый мужской голос с откровенным кавказским акцентом. – Никто не собирается вас кушать. Эта дурацкая машина все время путает слова – недостаток мультилингвистики. Знание двадцати языков не всегда идет на пользу. Она просто хотела сказать, что вы мой гость.
Из полумрака вынырнул плотного телосложения седой мужчина в потертом костюме.
– Профессор Абуладзе, Эдуард Гургенович. А вас как величать?
– Семен… можно просто Сеня, – оторопело ответил я.
– Вы, наверное, замерзли? – спросил профессор, сочувственно глядя на меня, стоявшего перед ним в одних плавках. – Вот, наденьте. – Он протянул мне белый халат.
– Спасибо, профессор, – сказал я, решив, что буду называть его «профессором», поскольку имени-отчества не запомнил, а переспрашивать было неловко. В халате действительно стало уютнее.
– Вот что, Сеня, хочу сказать откровенно: вы в полном дерьме.
– Не
