не поверила.
На ветке, в метре от земли, сидел петух с золотистым пером, хвостом колесом и огромным красным гребнем, который в сумерках казался почти алым. Я потрясла головой, думая, что наваждение схлынет.
Но нет, петух просто сидел на ветке, то ли дремал будто на жерди, то ли смотрел на меня. Взгляд его казался неподвижным и стеклянным.
Поражал и исполинский размер птицы. Будто не петух, а здоровенный индюк. Хотя я и не была специалистом с сельскохозяйственных породах, может, бройлерный…
А вот кот на находку явно начал облизываться.
И теперь подбирался к берегу.
– Эй, ты же выпил ведро молока! Куда?
Но остановить кота я не успела. Дойдя до кромки воды, кот приготовился к прыжку и сиганул вперед, явно надеясь перемахнуть весь ручей разом, не замочив лапы…
Полет кота был впечатляющ, но недолог.
Врезавшись в невидимую стену ровно над серединой ручья, кот картинно сполз по этому невидимому препятствию в воду.
БУЛЬК!
А дальше был истошный кошачий вой о помощи, и я, бегущая ловить тонущего кота, которого уносила течением ручья, и встрепенувшийся петух, которого чуть не поймали.
Увлекшись спасением кота, за птицей я не следила. Только и поняла, что, взмахнув крыльями, петух скрылся где-то в лесах седьмого холма, не оставив на память даже перышка.
Выбравшись на берег, я поставила трясущегося кота на лапы. Вытирать его было нечем, полотенца профессор Зелень мне не подарила, пришлось кутать «горе-утопленника» и в без того мокрую после стирки одежду.
– Должно быть, петух сбежал с фермы, – предположила вслух я. – Вряд ли он дикий.
Коту же было плевать на мои слова, он мерз.
– Ладно, – пообещала я. – Сейчас оденусь, и двинем обратно на холм. Там начихаешь нам новый костер, будем греться.
Обратный путь в гору в мокрой одежде дался гораздо хуже, чем я надеялась.
Покинув теплую поляну у ручья, я даже не предполагала, что идти по почти ночному лесу окажется так противно и до зубодробительного холодно.
Будет чудом, если к утру неподготовленное к нагрузкам тело Эммы, в котором я оказалась, не подхватит насморк.
Добравшись до заброшенной сторожки, я вытряхнула кота из своих мокрых объятий. Тот без лишних притязаний сразу побежал к камину, где охотно расчихался на уже успевшие потухнуть остатки углей. Пришлось еще бродить по поляне и набирать новый хворост, чтобы окончательно не замерзнуть ночью.
Уснули с Лысяшой мы также возле огня вдвоем, укутавшись в плед, принесенный Зеленью, почти без памяти от усталости за сегодняшний день.
А проснувшись утром, я поняла, что чуда не вышло.
Нос был заложен, горло болело, а из моего рта доносился только едва слышный сип.
Заболела.
Глава 6
С преданностью собаки Лысяш проводил меня до границы шестого холма.
– Дальше
