чего!
– Ну пожалуйста!
– У меня дел по горло – не до твоей жары, – мать говорила так, но на самом деле это была правда лишь до определенной степени – как только в фильме начнется очередная эротическая сцена, мать будет уже тут как тут и прикажет мне немедленно отвернуться от экрана; моего кумира она называла не иначе, как развратником – с презрением глубоким и чрезвычайно кислым, – смотри сам, пока лето. Но осенью я тебе не разрешу смотреть.
– Да понял я, понял. Сто раз говорила.
– Ну и еще раз повторю, ничего. Потому что так оно и будет.
Дверь захлопнулась.
– Два-красное! – объявляет крупье на экране.
Я проиграл…
Только пока, я просто отложил победу на потом, да и то не по своей воле; придет время, я вернусь к осуществлению.
И тут начинается заставка «Midnight heat».
Этот жаркий тропический остров, рассекаемый надвое экваториальным поясом и запененный горькими от соли водами Атлантики, ныне существует в моей памяти свободным от борьбы остального мира – подобно, наверное, тому, как его жители по пришествии на пляж освобождаются от тяжестей легкой одежды и демонстрируют солнцу и уклончивым пальмам свои ровные двойные загары: демонстрация островитянских торсов, услажденных недавними ласками любовников.
Словом, даже в таком непритязательном и естественном действии этих ошеломленных отдыхом людей, как снятие одежды, – уже в одном этом кроется свобода и умиротворение коктейльного рая, – но тогда разве может быть им известно такое страшное слово, как «борьба»?
Да, однако они подходят к нему ровно так, пожалуй, как подходит Стив Слейт к своему рабочему дню – с повесной инфантильностью; он вполне может задержаться на пляже за игрой в бейсбол (на песке играют колючим резиновым мячиком, очень легким; отбиваешь его битой, и он летит прямо по направлению взмыленных, стонущих от упоения волн), – и прийти на работу в офис через два часа после начала рабочего дня.
В какой-то серии был эпизод, когда он провел ночь с женщиной прямо в офисе.
Разумеется, это не мешало ему неукоснительно следовать букве закона; чуть он нарушен – это действовало на Слейта, как ведро холодной воды, вылитое на спящего, – и он всегда докапывался до истины.
Но пока что еще он благодушно отдыхает на берегу, тесня море пластмассовым лежаком, а его упертые в смоченный песок стопы каждые полминуты обдает набежавшая волна, оглушая слух рдеющим слюнным шипением.
За спиной – бар с крышей – копной соломенных волос – бар, в котором почти круглые сутки вы можете заказать самые невероятные слияния напитков, любых вкусов и цветов, и крепостей, – и прежде чем выпить, обязательно посмотрите, какой цвет примет море, когда рассматриваешь его сквозь наполненный бокал, – скорее всего, вам принесет это дополнительное очарование и удивление. А если вы не любитель коктейльных вариаций и предпочитаете обычное пиво, то вам принесут его в бутылках, закупоренных не пробками, а дольками свежего лимона, – без особого островитянского стиля никак не обойтись.
И совсем уж круглые
