лифта, вывел ее из задумчивости.
– Нет, конечно нет. – Она вздернула подбородок. – Я не из тех, кто любит быть в центре внимания.
– Поэтому ты так одеваешься?
– Что не так с моей одеждой? – Лотти с изумлением взглянула на него.
Лукка сильной рукой придержал для нее двери лифта.
– Ты одеваешься так, словно идешь на похороны почтенной незамужней двоюродной бабушки.
Лотти смотрела на него:
– Чтобы вы знали, это платье сделано на заказ и стоит невероятных денег. И маленькая поправка: у меня нет незамужних двоюродных бабушек.
– Это платье выглядит так, словно его изготовили для кого-то, кому уже за шестьдесят. У тебя великолепные ноги, почему бы их не показать?
Она шагнула на полированное дерево в зеркальную кабину лифта и повернулась к Лукке, за спиной которого со вздохом и шипением закрылись двери.
– С чего мне это делать? Мои ноги – мое дело. Они не чьи-то. Тот факт, что я принцесса, не значит, что всем нужно знать, как выглядят мои ноги. Я не хочу, чтобы люди спекулировали на тему моего целлюлита или его отсутствия, сравнивали мою фигуру с фигурой сестры. Не думаю, что кому-то должно быть дело до того, как я выгляжу в купальнике, или когда завтракаю или ужинаю, или пью кофе с друзьями. Я просто хочу, чтобы меня принимали такой, какая я есть.
После ее вспышки воцарившаяся в кабине лифта тишина казалась особенно гулкой.
Лотти смотрела в пол, с усердным вниманием изучая носки своих консервативных туфель. Сколько она себя помнила, ее всегда сравнивали с сестрой.
«Не оправдывает надежд».
В подростковые годы это было невыносимо, каждая фотосессия становилась мучением. Комментарии прессы временами были слишком жесткими, особенно для юной чувствительной девочки, которая еще не нашла свой стиль. А после возвращения из Швейцарии Лотти и вовсе старалась держаться вне видимости папарацци, специально одевалась просто, даже слишком просто. Это было ее выражение высокомерного отношения к модникам, считавшим ее недостаточно симпатичной или стильной.
Она не красивая блондинка с голубыми глазами, не бабочка, которая может использовать толпу себе на пользу, покорить сердце каждого так, чтобы они следовали за ней всюду. Она тихая мышка, которой нравится проводить время в одиночестве. Оставаться незамеченной, быть на отшибе, справляться с важными делами без шума и фанфар.
– Должно быть, тяжело постоянно играть роль второй скрипки.
Лотти подняла голову и увидела, что его взгляд все еще задумчив.
– Я бы не играла первую, будь я даже рождена для этого. Мадлен нравится факт, что она в конце концов станет королевой, ей хорошо удается отдавать приказы – в отличие от меня.
– Не знал об этом. – Уголок его рта дрогнул в печальной улыбке. – В отношении меня у тебя хорошо получается разбрасываться ими.
