ошеломленно уставилась на высокого мужчину, преградившего ей путь в детскую.
Ник Валентайн.
Должно быть, она произнесла это вслух, потому что он раздраженно бросил:
– Кого еще вы ожидали здесь увидеть?
– Я… э-э…
Она принялась изучать его мужественное лицо с квадратным подбородком, тонким прямым носом, темно-синими глазами и шрамом, рассекающим одну черную бровь. Бодрствующий, он кажется намного опаснее, чем спящий. Шрам и темная щетина на щеках и подбородке придают ему сходство с пиратом. Они стоят так близко друг к другу, что она чувствует его тепло и аромат его одеколона. Ее сердце учащенно забилось.
– Я думала, что вы еще спите внизу. – Черт побери, что она несет? – Простите.
– У меня будет шишка размером с яйцо, – отрезал он, потирая голову.
– Нужно приложить к ушибу лед.
– Приложить лед? Это все, что вы можете сказать после того, как налетели на меня?
От его яростного тона ее ноги, обутые в мягкие удобные угги, которые она постоянно носила в этом мраморном мавзолее, задрожали. Ее первая встреча с новым боссом не могла пройти хуже.
– Это несчастный случай, – неловко произнесла она, понимая, что ему, наверное, очень больно.
– Вам нужно смотреть, куда вы идете.
Несправедливость обвинения возмутила Кендейс.
– Это вы на меня налетели, – сказала она в свою защиту.
– Обо что я ударился?
– О банку с детской смесью.
Он недоверчиво посмотрел на пол:
– О банку со смесью?
Мысль о том, что он может посчитать ее некомпетентной и уволить, привела Кендейс в ужас.
– Мне правда очень жаль, – пробормотала она.
К счастью, на этот раз он ничего не сказал.
Находясь в такой близости от него, она не может ясно мыслить. Под мятой рубашкой Ника угадываются очертания хорошо развитых мышц. Он не похож на человека, который целый день сидит за письменным столом.
Почему она думает о теле Ника? Ей следует думать о том, что он может усомниться в ее профессионализме. Если он сочтет, что она не подходит для того, чтобы заботиться о его дочери, то уволит ее без зазрения совести.
– Зачем вы поднялись наверх? – спросила она, чтобы нарушить неловкое молчание.
Ник не ответил. Вместо этого он начал ее разглядывать. Кендейс нервно переступила с ноги на ногу. В полумраке коридора она не смогла прочитать выражение его лица. Ему лучше ее видно, поскольку детская частично освещена.
– Вы Кендейс? – Его глаза сузились.
Вздрогнув, она выждала несколько секунд, прежде чем ответить:
– Да, я Кендейс. А вы, должно быть, Ник Валентайн?
Он наклонил голову:
– У вас есть передо мной преимущество. Я не знаю вашей фамилии.
– Моррисон, – неохотно
