в канаве, по полю разбросанные, по ветвям раскиданные, ветром разнесенные, черная чума вас поглотит…Омерзительные вопли, невероятно высокого тона. В воздухе повеяло холодом.
Его нельзя было спутать ни с чем другим. Даже самый лютый мороз – и тот так не пробирает до костей, как это.
Цепной пёс, охраняющий Яму с заложниками. Обтянутый кожей скелет, невероятно высокий, может, метров четырех в вышину. Он ринулся в сторону Стражей, видимо, предвкушая легкую добычу.
Хотя на него было достаточно просто прикрикнуть.
Рёв. Оглушительный рёв. Черные глаза, вылезающие из орбит, длинные, острющие клыки, кривые когти. Настоящий гигант на вид – по сравнению с ним эта дворовая псина выглядела как вшивый пудель.
С воем он убежал вдаль и забился куда-то в угол. Очередной силач, исчадие Ада, второй Мефистофель, не иначе, на проверку оказался ничтожной шавкой – не стоило и сил тратить.
Очеловечившись, Скотт отдышался.
– Ты бы так не увлекался этим – бросил ему Роберт – Однажды можешь и не вернуться.
– За себя побеспокойся. Тебе хотя бы есть чего терять.
– Хочешь это обсудить?
Дальнейший путь в черной пустоте двое продолжали молча. Уже знакомые и успевшие порядком набить оскомину всхлипы становились все громче.
Наконец, они вышли в какую-то просторную комнату. Обычное подвальное помещение, разве что, несколько большое для такого маленького с виду домишки. В её самом центре находилась огромная, метров двадцати в длину, яма.
Два десятка обезображенных, покрытых Гнилью тел, лежавшие на самом её дне, покрыв друг друга.
Дети, старики, женщины. Их всех заразили этой дрянью и спустили в Яму, погрузив в худшие из их кошмаров.
Там они могли мучиться целую вечность, вырабатывая так необходимую упырям субстанцию.
Тем не менее, ни одно из этих тел не издавало и звука.
С другой стороны подвала находилась деревянная дверь, вся в каких-то знаках и письменах.
Таких ни Скотт, ни Роберт не знали.
Всхлипы и шепот доносились оттуда.
А ещё оттуда веяло чем-то, что вызывало и у того, и у другого нечто давно забытое.
Липкое, противное чувство страха и какой-то безысходности начало окутывать их, словно паутина.
– В любом случае… – сказал Скотт неожиданно для самого себя тихо – Нужно узнать что там.
– Сначала брось обломок. Не нравятся мне эти иероглифы…
Пожелтевший кусок тазобедренной кости ударился о дверь.
Всхлипы и шепот на секунду прекратились лишь для того, чтобы смениться неистовым, безумным хохотом.
Женщина с черными волосами и обвислой кожей. Младенец на руках.
Безумный взгляд.
Последнее, что запомнил Скотт, перед тем, как отключиться – длинные, худощавые пальцы, врывающиеся в его живот и поднимающие
