лепту и уточнил, не вызвано ли Ее состояние его тревожными прогнозами касательно мировой политики. Ей просто невыносимо отчего-то так, что мне кажется, если бы я дотронулся до Ее плеча или, о Боги, обнял бы Ее, меня бы отбросило на несколько километров. Она вышла, видимо, в уборную, чтобы умыться, но задержалась у стойки секретаря, ведь там обитал Ее вид. И вот тут до меня стал доноситься обиженный шепот разочарования и безысходности. Голос секретаря звучал уверенно, но стоически, что сводило к минимуму вероятность какого-то непоправимого события. Времени было мало, а действовать нужно было стремительно. Взяв в оруженосцы Улубека, я спустился в ближайший магазин, и там моя корзина стала наполняться сладостями в самых ярких обложках. Я не знал, что именно выбрать, но чувствовал неограниченную свободу, по-детски радуясь, что могу купить, что угодно. Вопросительный взгляд оруженосца остановил меня на второй упаковке конфет. В чем-то он был прав, пора остановиться, чтобы не опоздать до Ее возвращения. Мне повезло, и когда я вернулся, Ее не было ни у секретаря, ни в кабинете. На секунду сердце сжалось, что она раньше ушла домой, и мы разминулись, но, к счастью, сумка была на месте. Не придумав ничего лучше, я вывалил все из пакета на стол. На клавиатуре расположились пакет с конфетами, длинная шоколадка, мороженое. Я даже не помню, что брал его…
Если Вам доводилось получить от врача сомнительный страшный диагноз, который спустя время не подтвердился, вам знакомо растекающееся по телу тепло. Похожее чувство я испытал и сейчас, когда увидел, как Ее глаза просветлели, Она улыбнулась, поблагодарила всех и начала весело шуршать бумажками, делить шоколадку, заставляя нас всех ее пробовать. И снова воцарился привычный мир, в котором есть я и Она, и Улубек, и профессор Отто, яркая бумага для записей на столе, уставшие буквы клавиатуры, мерцающий экран. Я вхожу в этот мир пять дней в неделю, и пять дней из него меня выталкивает толпа в метро. Я могу мысленно телепортироваться туда, закрывая глаза перед сном, и попытаться поменять его в самых смелых сочетаниях. Вот мы целуемся украдкой в чайной напротив кабинета, держимся за руки, когда идем до метро, а потом расходимся в разные стороны по своим веткам, Она домой к мужу и детям, а я к Крис и Ани… Воспроизведенная мной голограмма расплывается и меркнет, в ней уже ничего не разобрать. Реальность отчаянно сопротивляется моим ментальным попыткам ее изменить.
Первая ночь
Невольно начинаешь верить во всю это белиберду про визуализацию мыслей и ответ вселенной, когда случается ТАКОЕ.
Ничего не предвещало таких испытаний на мою долю. Проект как проект, ни больше и ни меньше обычных. Конечно, все эти уточнения пред отправкой, ну куда же без них? Но ближе к сроку отправки выяснилось, что это раннее утро, примерно, 6 утра по местному времени заказчика, вот только это для нас означало 3 часа ночи. Технически из дома завершить было нельзя, и Она вызвалась присутствовать в офисе в такое немыслимое время. Кто бы сомневался…
Конец
