далеко. Прыгнул так впервые – и чуть не напоролся на острый сук. Реакция рептилии не подвела: успел вовремя оттолкнуться от дерева ногами.
Обнаружил интересную опцию. Цвет кожи можно было менять – не хуже, чем хамелеону. Раз – и стал розовым, как детская игрушка; а можно покрыться пятнами или «включить» оттенки окружающей местности.
Михаил смирился с переменой тела и уже начал получать удовольствие от своего нового состояния. Привыкал постепенно: видимо, человеческий мозг только начинал адаптироваться к мозгу рептилии, врастая в единую гармоничную систему.
Обоняние, как и «третий глаз», увеличивало чувствительность. Пришлось ее пригасить, иначе запахи забивали все остальные ощущения.
Михаил научился регулировать работу органов чувств, одни выводя на полную мощность, другие притормаживая. На воображаемом экране он видел микшерский пульт с подписанными ручками: «слух», «обоняние», «зрение», «гравитация», «осязание», «вкус».
«Интересно, а какую пищу можно моему телу? По логике, «он» не вегетарианец. Можно, конечно, с голодухи и веток пожевать, но лучше бы – кусок мяса, можно даже тухлого: быстрее переварится». Проглоченный бобер растворился в кишечнике без остатка, и снова захотелось жрать. Именно – жрать. Тело желало больше, больше еды.
«Необходимо обдумать ситуацию… Фу, как говном поросячьим воняет», – Михаил тут же «отключил» обоняние.
«Можно пробраться на свинокомплекс, но там охрана и, возможно, круглосуточное освещение.
Можно дождаться машины, в которой возят свиней. Если их вообще вывозят. Не свиней, так мясо везут. Есть разница, убивать живую свинью и жрать ее с потрохами, – или, как гурману, отведать замороженного мяса».
В животе заурчало. Жрать хотелось все сильнее. Михаил почувствовал нарастающую агрессию. Рептилия нервничала. «Когда чувство голода перейдет некие границы, станет нестерпимым, я не смогу контролировать «его» поведение. Рептилия начнет вести себя как обезумевшее от голода животное, и остановить ее будет невозможно».
Михаил услышал шум приближающейся машины. Из-за поворота показалась фура, ехавшая со стороны свинокомплекса.
«А вот и еда. Иди к папочке!»
Михаил настроился на сознание шофера.
«Стоп!»
Тормоза взвизгнули.
«Спать! Веки тяжелеют, и глаза закрываются. Спать. Спать. Ты очень устал. День был тяжелый. Спать. Через двадцать минут ты проснешься и, выспавшийся, поедешь дальше. А сейчас спать. Спать».
Михаил выпрыгнул из кустов и доскакал до машины. Вырвал дверь рефрижератора и бросился внутрь. На какое-то время осознание происходящего отключилось. Рептилия жадно рвала зубами мясо и глотала, глотала… Насытившись, Михаил спрыгнул на дорогу. Живот, набитый свининой, повело в сторону, и Михаил, покачнувшись, не устоял на лапах, растянулся на асфальте. Срыгнул. Встал, оглядел вырванную дверь. «Монстр», – подумал про себя.
Послышался знакомый со времен Афгана звук. «Вертушка».
Передними
