с зеркал и прочего. Заглянула в пустую кухню. Постучалась в Ксюшину комнату. У них с дочкой давно была договорённость об уважении личного пространства, поэтому Даша всегда стучалась. Как, впрочем, и дочь, если сталкивалась с прикрытой в родительскую спальню дверью.
– Да, мам! – отозвался тихий голосок.
Дочь, как ни странно, не плакала, хоть веки и припухли. Быстро и как-то смущённо, порозовев, сунула под подушку мобильник. Общалась с новым другом, с тем таинственным… как его? Да неважно имя, главное, что, по скупым рассказам Ксюши, мальчик хороший, не безбашенный, как многие её ровесники. Чуть старше, чуть серьёзнее. Говорить в подробностях о новом знакомом дочь пока не решается, но вот воркует с ним с удовольствием. Вот и сейчас… На щеках румянец – но не от радости, что мальчик позвонил, а от неловкости: наверное, думает, что не время сейчас для досужих разговоров. Ничего, пусть общается. Хоть немного отвлечётся.
Сделав вид, что ничего не заметила, Даша спросила:
– Ксюш, а где баба Люба? Уже уехала? Я думала, она у тебя.
Дочка глянула на неё странно.
– Мам, она не приезжала вовсе, ты что? Она мне только позвонила разок… Помнишь, я говорила? Сказала, что болеет и приехать пока не может.
Даша растерялась.
Как же так?
Она хорошо помнила и твёрдую руку, оттянувшую её от гроба в церкви, и голос: «Полно, милая, хватит горевать. Ты теперь дочке нужна. Иди к ней». И ненавязчивые, но всегда к месту подсказки на ухо: кого о чём попросить, что сделать, с кем расплатиться… Или же это всё привиделось? Так вот и сходят с ума. Нет, пора возвращаться в реальность.
– Пойдём, что ли, чаю попьём, – сказала тихо. – С финиками. Там ещё осталось немного.
Одна мысль о привычных действиях успокаивала. Не чай, собственно, был ей сейчас нужен, а само ощущение, что в мире осталось нечто постоянное. Любимые кружки на месте. Зарождается над ковшиком с молоком терпкий аромат масалы – только их с Ксюшей чая, поскольку… Рука, отсыпавшая специи, дрогнула, но Даша продолжила мысль. Поскольку Костик терпеть не мог ни имбиря, ни прочих восточных специй. А вот они с Ксюшей обожают. И их с дочерью вечерние посиделки на кухне были, есть и будут, что бы ни случилось в этом страшном мире.
– Ты просто забыла, мам.
Дочь пристроилась с ногами в уголке кухонного диванчика, покосилась сочувственно.
– … А я тебе тогда сразу передала: баба Люба обещает приехать через две недели, не раньше. Она ещё добавила, что попробует за нами присмотреть. Да, и сказала, это важно: чтобы ты до её приезда ни с кем ни о чём не договаривалась и ни на что не соглашалась. Прямо-таки несколько раз повторила, чтобы я запомнила. Ты теперь всё соображаешь, да? Ма-ам! А то ты была как… как зомби. Ой, прости!
– Чтобы ни о чём не договаривалась? – растерянно переспросила Даша. Руки тем временем сами помешивали молоко и уменьшали пламя конфорки.
– И ни на что не соглашалась! – старательно повторила
