не единственная причина, Габриэль.
– Согласен. Ты хочешь поговорить о моей… подружке? Я правильно понял?
– Именно.
– Ну что ж, поговорим, – согласился он, почувствовав заранее невероятную усталость.
Лоррен снова положила руки на стол, показав, что настроена крайне решительно.
– Ты никогда не оставлял при себе так надолго ни одно из своих завоеваний. И никого из них не поселял в своем доме. Должна я сделать вывод, что на этот раз у тебя что-то серьезное?
– Думаю, да. Мне хорошо с этой девушкой, мама.
– С танцовщицей?
Габриэль не удивился осведомленности матери.
– Да, мне хорошо с танцовщицей, – уже с раздражением подтвердил он. – Представь себе, что может быть хорошо с танцовщицей. Она очень милая, деликатная, серьезная.
– И безусловно, весьма заинтересована твоим статусом и карьерой, – едко заметила Лоррен.
– Вовсе нет! – воскликнул задетый Габриэль. – Она любит меня, а вовсе не то, что у меня есть.
– Ах, вот как! Она тебя любит? А ты, значит, любишь ее? – с нажимом спросила мать.
Дени Сансье следил за разговором жены и сына отстраненно, так, словно его это не касалось. Он часто считал, что Лоррен слишком сурова, но зато ее воспитание позволило сыну стать взрослым, ответственным человеком и блестящим профессионалом. К тому же Дени слишком мало времени уделял своему семейному очагу, так что не считал возможным вмешиваться в семейные проблемы, уступив все права супруге.
– Да… Я ее люблю.
– Ты ее любишь? И что собираешься делать дальше? Жениться на ней?
– Пока не думал об этом. Не пришло время, – отозвался Габриэль.
– Ты хочешь сказать, что, когда оно придет, ты можешь о таком подумать?! – Лоррен была искренне потрясена.
– Мама, давай на этом остановимся. Я проживаю чудесную историю любви с хорошей девушкой. Сегодня это так, и на будущее я не строю пока никаких планов.
Дени Сансье вмешался и сказал максимально дружелюбным и спокойным тоном:
– Мы не раздражаемся, Габриэль. Мы с мамой немного волнуемся, что у тебя роман с девушкой… принадлежащей, так сказать, к богеме. И это в очень ответственный момент твоей жизни. Мы боимся, как бы ты не ослабил свои усилия.
– В ответственный момент моей жизни? – повторил Габриэль, вспыхнув. – Но мне кажется, вся моя жизнь состоит из ответственных моментов, один важнее другого. Год за годом я сдавал экзамены, выигрывал конкурсы, добивался, преуспевал, только бы вы были мной довольны, только бы мной гордились!
Лоррен прищурилась.
– Ты хочешь упрекнуть нас за воспитание, которое мы тебе дали?
– Нет, мама, – со вздохом, в котором сквозила безнадежность, отозвался Габриэль. – Я хочу сказать другое. Хочу сказать, что настало время, когда я сам буду решать, что для меня хорошо
